Он стучал зубами, оглаживая руками себя за плечи. Его словно голым выбросили в крещенскую ночь на мороз.
Вой сирен заполнил улицу. У подъезда толпился народ. Жильцы охали и ахали. Кто-то крестился, а кто-то методично выносил из квартир самое ценное.
Мне выносить было уже нечего. Все сгорело. Успела только накинуть халат, обуть тапочки, да прихватить котов в обе руки. В последний момент вспомнила про сумочку с документами и деньгами, и вернулась за ней, едва не получив по голове падающей люстрой.
Егор и того хуже – выскочил из квартиры, точно затравленный пес, в одних трусах и с ключами от машины в руках.
Ну а что – правильно. Все самое важное прихватил – свое мужское достоинство и его мерило.
С каждой минутой меня все больше одолевали сомнения на его счет. И дело была даже не в пожаре и грозящей мне опасности – квартира в ипотеке и застрахована. Марина, можно сказать, помогла мне решить самый больной вопрос – жилищный. Страховка покроет ипотеку и на новую квартиру деньги останутся.
Меня волновало то, что в минуту опасности он бросил меня. Влюбленный мужчина так не поступает, только если он не трус. Что-то с ним было не так, и я пока не могла понять, что именно.
И тут же в голове всплыла картина нашего знакомства – мост, и его мощные руки, которые крепко вцепились в ограждение. Меня почему-то именно сейчас осенило, что настоящего мужика мало что может довести до самоубийства. Тем более его-то эта бестия не трогает – все тумаки достаются пассиям. Теперь вот мне.
Тревога сковала меня. Внутренний голос настойчиво нашептывал, что Егор обыкновенный трус, эгоист и бабник, и что я слишком сильно хотела влюбиться, поэтому и зацепилась за него, как за соломинку.
А теперь… А теперь он стоит рядом и стучит зубами. Я поежилась. Прочь дурные мысли. Навязчивый демон кого угодно в могилу сведет, а такое пожарище любого героя стучать зубами заставит. Не стоит накручивать себя.
– Ты в порядке? – я взяла его за руку, – в больницу нужно?
– Нет. Одеться бы, – он опасливо заозирался по сторонам, ища глазами припаркованный во дворе автомобиль.
– Возьми, сынок, а то стыдно, – я обернулась на голос и увидела баб Варю с первого этажа, которая протягивала Егору треники и тельняшку – дедово наследство. Я усмехнулась, представляя своего мужчину в этом наряде.
Он поморщился, но выдавил из себя благодарную улыбку, а затем быстро оделся.
– Спасибо.
Со стороны подъезда к нам направлялись двое полицейских – один высокий и тощий, как хлыст. Даже фуражка на его голове казалась тоньше и выше, чем она есть на самом деле. Второй – приземистый колобок с пивным брюхом.
