Из вышесказанного вытекает и то, что нельзя так же бездумно ставить знак равенства между понятиями «аристократы» и «олигархи». Характерно, что в период, когда олигархическое, антидемократическое движение в Афинах достигло пика (конец V в. до н. э., время переворотов Четырехсот и Тридцати), среди лидеров олигархических гетерий мы практически не находим выходцев из древних аристократических родов. Едва ли не единственное исключение – Критий из рода Кодридов. Основной социальной базой олигархических переворотов было то же зажиточное крестьянство, «гоплитская» прослойка. Аристократы же, повторим, внесли наибольший вклад как раз в демократизацию афинского полиса.
* * *
Как упоминалось выше, в 510 г. до н. э. в Афинах была руками спартанского войска ликвидирована тирания Писистратидов, и после этого вновь разгорелась межаристократическая борьба. Это стало ясно не сразу, но к 508 г. до н. э., когда улеглись неурядицы, связанные со сменой политического режима, оказалось, что в афинском полисе соперничают две аристократические группировки. Во главе одной из них стоял уже знакомый Алкмеонид Клисфен, другой руководил Исагор (скорее всего, из рода Филаидов), тоже принимавший активное участие в свержении тирании и являвшийся ксеном спартанского царя Клеомена (Геродот, История. V. 70; Аристотель, Афинская полития. 20. 2).
«Первый тур» политической борьбы между ними закончился победой Исагора, который был избран архонтом-эпонимом на 508/507 г. до н. э. Справедливости ради следует отметить, что Клисфен в это время не мог выставить свою кандидатуру на архонтскую должность. Он уже был архонтом (в 525/524 г. до н. э.), а дважды занимать этот пост не дозволялось. Очевидно, на выборах 508 г. до н. э. он поддерживал кого-то из своих сторонников.
Значение должности первого архонта после ликвидации афинской тирании необычайно возросло; в отсутствие тиранов она становилась в полном смысле слова высшей, «президентской» (а противовес ей в лице коллегии стратегов еще не был создан). Отнюдь не случайно, что за этот пост боролись виднейшие политики; на отрезке между 510-м и 487 г. (когда была проведена реформа архонтата, сделавшая его выборным по жребию и тем самым резко снизившая значение этого института) эпонимами успели побывать, помимо Исагора, также Фемистокл, Аристид, Гиппарх, сын Харма (глава оставшихся в Афинах сторонников изгнанного Гиппия).
Терпя поражение, Клисфен решился на беспрецедентный шаг: он напрямую обратился к демосу, желая привлечь его на свою сторону и с этой целью предложив ему программу демократических реформ. В нашу задачу здесь не входит сколько-нибудь подробно останавливаться на деятельности Клисфена, который считается (и в целом справедливо, во всяком случае, с бо́льшим основанием, чем кто-либо иной, будь то Солон, Фемистокл, Эфиальт или Перикл) «отцом-основателем» афинской демократии. Литература о его реформах необъятна. Нам хотелось бы лишь подчеркнуть, что подлинная новизна поведения Клисфена заключалась, собственно, не в том, что он впервые в афинской истории апеллировал к демосу (вожди аристократических группировок и ранее, в эпоху архаики, могли успешно бороться друг с другом лишь при условии, что их поддерживали не только небольшие кружки представителей элиты, но и те или иные по размеру группы рядовых граждан, рекрутировавшиеся, как правило, на локальной основе), а скорее в том, что он апеллировал ко всему демосу, ко всему гражданскому коллективу Афин. Предложенные им преобразования должны были отразиться на судьбе каждого гражданина, принципиально изменить всю структуру полиса и, что немаловажно, покончить с «регионализмом», подрывавшим единство государства.
