В сущности, тирана воспринимали как героя. Имеется в виду «герой» в греческом понимании слова, heros, то есть существо сакральное, сверхчеловеческой природы. К тирану относились примерно так же, как относились бы к настоящему легендарному герою, если бы таковой – представим невозможное (невозможное, впрочем, для нашего, но не для античного мироощущения) – вдруг осчастливил бы полис своим явлением. Сакральный статус тирана, проявлявшийся в его личной харизме, был главным фактором, удерживающим его у власти. Не случайно представители Старшей тирании всячески прокламировали этот свой «сверхчеловеческий» статус, распространяя легенды о божественных знамениях при своем рождении, о своей особой близости к небожителям.
В деятельности тиранов присутствовала не только полисная, но и панэллинская составляющая. В VI в. до н. э., когда тирания была особенно распространена в эллинском мире, тираны, правившие в различных полисах, поддерживали друг с другом теснейшие связи различного характера: ксенические, матримониальные или просто дружественные. Они старались помогать и содействовать друг другу. Так содействовал Периандр Коринфский Фрасибулу Милетскому и наоборот. Так Писистрат Афинский помог прийти к власти Лигдамиду Наксосскому, а Лигдамид, в свою очередь, – Поликрату Самосскому. Можно сказать, что тираны создали своеобразную «корпорацию» во всегреческом масштабе и блюли корпоративную солидарность.
И отдельные полисы, и Греция в целом скорее выигрывали, чем проигрывали от деятельности тиранов. Перед нами, подчеркнем, объективный факт, не зависевший от субъективных устремлений представителей Старшей тирании. Устремления эти в большинстве случаев были характерными для «сильной личности» в условиях агонального типа социума. Тираны заботились прежде всего о собственной славе и почестях, об упрочении своей власти. С этим связана, в частности, их репрессивная политика в отношении других аристократов своего полиса. За приходом тиранов к власти следовали зачастую казни представителей знати, их изгнание целыми семьями.
Не то чтобы тираны были какими-то антиаристократическими революционерами. Напротив, как мы говорили выше, они являлись представителями вполне традиционной и консервативной аристократической идеологии. Достаточно припомнить известный рассказ Геродота (VI. 126–130) о том, как тиран Сикиона Клисфен из династии Орфагоридов выдавал замуж свою дочь Агаристу. Он созвал женихов-аристократов со всех концов греческого мира (от Южной Италии до Фессалии), устраивал между ними разного рода конкурсы и в конце концов сделал свой выбор. Тиран воспроизводил, таким образом, чисто эпическую модель. Совершенно очевидно, что он считал аристократическую молодежь из различных полисов (но, обратим внимание, не из своего собственного) равной ему по статусу, достойной породниться с ним. Взаимностью отвечали ему и аристократы, отнюдь не погнушавшись провести целый год при дворе тирана. Если взять архаические Афины в качестве более широкого примера, то увидим, что среди наиболее блестящих аристократических родов этого полиса трудно отыскать такой, который не был бы в течение своей истории как-то связан с тиранией и тиранами. Такие связи обнаруживаются и у Алкмеонидов, и у Филаидов, и у Бузигов… Итак, среди архаической знати, насколько можно судить, не было или почти не было принципиальных, «идейных» противников тирании как таковой. Вражда аристократов и тиранов была обусловлена личными, а не принципиальными причинами.
