Хорошо бы ещё разобраться с тем, что на самом деле обозначает чувство вины. Ведь вина – это ошибка. Что нужно сделать, если допустили ошибку? Во-первых, исправить её, и если сможете – извинитесь. Во-вторых, если исправить нельзя, раскайтесь, помолитесь и больше так не делайте..
После этих двух шагов жизнь продолжается, ибо больше человек на самом деле ничего не может сделать. И если, произведя первое или второе действия, человек по-прежнему удерживает чувство вины, то можно смело говорить о наличии вторичной выгоды от страданий.
Быть виноватым удобно. Можно сидеть в апатии, осуждать весь мир и смотреть, как ежедневно уходят миллионы возможностей. Это самый легкий путь. Это тропа лентяя – слабого, безвольного.
Вина – это проверка на искреннее желание жить и на принятие собственной неидеальности. Вы живой человек. Ошибаться – нормально.
6. Вопрос: «За какие психологические особенности в жизни ребенка отвечает папа?»
Ответ.
На этот вопрос я уже ответила в блоке о мамах.
Есть ли разница в значении психологического посыла для сыновей и дочерей? Я не разделяю эти категории.
Про пап хочу добавить, что их мудрость особенно важна, как и их личный пример, опыт, во второй половине жизни. Мамино же воздействие наиболее востребовано в первой половине. Папы обычно эмоционально дальше. Папы учат выбирать и нести ответственность. Мамы учат принимать и отдавать. У меня есть идея о том, что мама отвечает за некие эмоциональные и телесные концепты, отец же – за рациональные и духовные.
Когда у меня родился первый сын, я был очень молод, двадцать четыре года, и думал, что я должен из него что-то вырастить, и потому у меня были «правила воспитания». Когда появилась дочь, я был постарше, тридцать семь лет, и увидел значительную разницу между нею и сыном, и понял, что как-то слишком разнообразен мой огород, и правила мои не годны для обоих, но растить из них что-то всё же надо, и «правила воспитания» откорректировал. А когда появился ещё один сын, непохожий на первых двух малышей, мне было сорок два, и я понял, что нет никаких правил и принципов воспитания, и что я не Мичурин, чтобы из них что-то растить, а просто вазон – садовый вазон, весь смысл и задача которого дать им то, что им нужно, чтобы они стали теми, кем хотят стать. «Фиалкой? – на тебе всё для фиалки; огурцом? – извольте почву и уход за огурцом, чертополохом? – добро пожаловать, вот вам спец-уход за чертополохами!.. Ничего мы из них не растим – не нужно быть такими недалёкими зазнайками! Всё, что мы можем им дать – не знания, не опыт, а только любовь. Но «нет любви – есть её проявления», а проявление любви к детям только одно: не сюси-пуси, не слова «мамоцька тебя любит!»", не подарки и не деньги на что бы то ни было. Истинная любовь к детям проявляется только в одном: помочь им стать такими, какими они хотят быть: кто – фиалкой, кто – огурцом, кто – чертополохом. А способ проявить свою любовь к ним, тоже только один: делать вместе с ними то, что они хотят делать вместе с нами, столько, сколько они этого хотят, а перестали хотеть – благословить и отпустить восвояси. И не держать!!! Ведь не зря все семена стараются отлететь подальше от родительского дерева, и ветер их относит прочь – на их собственное место, под их собственное солнце, ради их собственной жизни. А те, что падают под родительское дерево, или завянут в тени, или вырастут бледными и хилыми, как все «маменькины-папенькины детки». Помочь расти, кем хотят, и отпустить, куда хотят, а кем, куда, когда – они решают сами. Если мы им верим, если мы их любим. А что останется нам? Жить своей жизнью и не портить жизнь детям своим старческим нытьём и рассказами о том, как они нам должны быть благодарны. Это мы им должны быть благодарны – за одну из главных радостей человека: дать новую жизнь и видеть, как она живёт и развивается. И потому мне хочется четвертого: так интересно посмотреть: а кто получится теперь?!
