Сто лет в стихотворении «Что в имени тебе моем?», множество раз комментированном, не указывался адресат, хотя Пушкин сам в рукописи назвал его «Соб-ой» и поставил дату: 1830. Дело в том, что в оглавлении сборника, опубликованного в 1832 году уже женатым поэтом, он назвал стихи просто «В альбом» и схитрил: сдвинул дату на год назад – до серьезных намерений по части Натальи Николаевны. Лишь в 1934 году, в Киевском архиве нашли личный альбом Собаньской с этим стихотворением, вписанным туда рукой Пушкина. Причем не только с датой, но и посвящением ей. В альбом оно вклеено, – значит, скорее всего, Пушкин принес его Собаньской заранее написанным.
Предложим теперь, в свете сказанного, новую трактовку стихотворения «Что в имени тебе моем?». Никогда Пушкин не унижался до такой степени, низводя себя в раба, ради достижения любви. Но очевидный основной смысл стихотворения, на который пока не обращают внимания биографы, – вовсе не разлука с любимой женщиной, а – прощание перед дальней дорогой. Именно последнему прости перед прощанием с родиной подчинены все остальные интонации. Имя поэта, говорит он своей возлюбленной, здесь, в России,
…умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный.
«Дальный берег» – несомненная аналогия заграницы, синоним любимого Пушкиным выражения «чужие краи», – не стал бы он говорить о вечной памяти перед поездкой в Михайловское или в Москву. К тому же он заявляет, что его надгробная надпись будет «на непонятном языке», а в России на памятниках пишут, как известно, на понятном. Возможно – чувствует и предсказывает он – нежных воспоминаний у этой женщины о его имени вообще не останется. И заклинает:
Но в день печали, в тишине,
Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я.
Если поэт остается в той же стране, имя его не умирает, пока он живой, – ведь он рядом, он доступен. А тут, изящно говорится в стихотворении, он живой, он есть, но – стал недосягаем, он где-то, он «в мире». Окончание стихотворения «Что в имени тебе моем?» логически завершает его начало: пускай поэт вне досягаемости, но он остался в памяти возлюбленной, а она, соответственно, живет не только там, вдали, но и в его сердце. Написаны стихи, повторим это, накануне подачи прошения Бенкендорфу для отбытия в Европу.
В черновике письма к ней Пушкин пишет по-французски, что боится после смерти не встретить ее «в толпе в беспредельной вечности».
К Каролине Собаньской обращены несколько его стихотворений, в том числе, очевидно,
