На этот раз трал забрасывали не в лагуне, а на внешних склонах банки. И сразу почувствовали разницу: виды рыб были совсем другие, чем те, с которыми мы встречались в рейсе «Ихтиандра». В уловах «Профессора Месяцева» преобладали каменные окуни, ворчуны, луцианы, попадались огромные скаты – манты. Облик этих рыб, поднятых со значительной глубины, был не слишком эстетичен: у некоторых рыб изо рта торчали языки, а то и желудки – от перепада давления.
Перейдя на более глубокий Западно-Австралийский подводный хребет, мы стали ловить ещё более диковинных рыб. Чем глубже забрасывали трал, тем больше попадалось странных хвостатых большеголовых и большеглазых рыб, у которых желудки не то, что торчали – вываливались изо рта. Это были макрурусы, или долгохвосты. Они были двух видов: мертвенно-бледного цвета с тонкой кожицей и темно-коричневые с грубой шершавой кожей. Надо сказать, что поначалу эти рыбы не вызывали положительных эмоций у экипажа. Потом все привыкли к ним и уже не пинали их сапогами, а смотрели на странных рыб с сочувствием.
Однажды на траловую палубу плюхнулась метровая иссиня-черная рыбина, химера. Матросы траловой команды отпрянули в стороны – настолько неприятен, даже страшен, был вид этой рыбы. Курносый нос и собачий оскал крупных белых зубов внушали ужас и отвращение. Никто не решался подойти ближе, все разглядывали рыбину издалека.
И вдруг, как в фильме «Полосатый рейс», на палубу вышла хрупкая девушка (Наташа Филатова) и начала гладить эту зверюгу по голове, приговаривая: «Ах, ты моя хорошая химерочка! Какая ты симпатичная!» Взяла рыбину на руки, как ребенка, и унесла в лабораторию. Матросы были в шоке. Перед тем, как уйти с траловой палубы, девушка обернулась, и я успел сфотографировать её с химерой в руках. Снимок химеры оказался в моей фототеке единственным, настолько редкая эта рыба.
Также лишь один раз мне удалось сфотографировать алепизавра, пойманного там же, в южной части Индийского океана. Ну и зубы у него! Как гвозди! Страшный хищник, от которого не уйти никому. Его поймали на глубине 1200 метров. Даже к уснувшей вечным сном рыбине было страшно подходить.
Порой рыбы, поднятые с больших глубин, выглядели столь непривлекательно, что фотографировать их значило попусту тратить плёнку. Бесформенный грязно-серый комок. Тогда я относил рыбу в лабораторию и, уложив в кювету, выпрямлял её, расправлял плавники и в таком виде фотографировал или зарисовывал. Таким образом, в моей коллекции появились изображения прометихта, макрохира, галозавра, макрурусов, антиморы и других глубоководных рыб. «Бедные рыбки, – думал я, глядя на них. – Как тяжело им живётся там, на огромной глубине».
