Он молча прошел мимо нее и опустился за свою парту. Ну вот, теперь все ясно. Все ясно. Значит, Николай сразу это увидел, а он сам просто ничего не замечал, не видел, как мальчишка… Ясно — если она может так говорить…
Он вдруг с беспощадной ясностью, словно со стороны, увидел самого себя — свое порыжевшее по швам пальто с заплатами на локтях, свои потерявшие уже всякую форму футбольные бутсы, свой новый мешковатый костюм, которым так гордится мать. Как же она должна тогда смеяться над ним! Он ведь тоже, на ее взгляд, одевается «как колхозник»!
Но почему же тогда она ходила с ним в кино? Почему делала вид, будто ей с ним приятно и интересно? И зачем приглашала к себе?
Простая вещь — со скуки. От нечего делать. Ясно! А он-то думал…
Думал! Что ты там думал — ничего, ни вот на столько — просто смотрел на нее и любовался, и ничего не соображал. Помнишь, с каким выражением она тогда сказала, когда первый раз были в кино: «Но разве я могу жить в такой обстановке?» И ты тогда ничего не понял, даже тогда, и даже подумал сам: конечно, мол, ей это и в самом деле не пристало. «Я бы умерла, если бы мне пришлось так одеваться!» Как же она должна была смеяться тогда над ними, над их квартирой! А ведь ему сказала: «Мне у вас страшно понравилось, правда, ужасно милая у тебя семья, и комнатка такая уютная — прямо купе». Земцевой этой своей наверняка после говорила: «Живут, как колхозники, я бы просто умерла, если бы мне пришлось так жить»…
Это ведь подумать только — такая на вид… и так врать каждым своим словом, каждым поступком! Ну, ладно. Довольно теперь — поиграли и хватит…
— …что же из того, что некрасивый, зато он очень мужественный. Ты разве не находишь? По-моему, это главное…
— Ну чего ты ломишься в открытые ворота? Можно подумать, что я с тобой спорю! Я тоже считаю, что он в общем интересный.
— Угу, очень. И потом он страшно умный! Ты же видишь, по математике он идет впереди всего класса. По физике тоже, по химии… ой, знаешь, он мне рассказывал, что хочет стать инженером-электриком — строить заводы-автоматы, правда! Ты представляешь, как интересно?
— Представляю. Тебе, конечно, тоже сразу захотелось строить заводы-автоматы?
— Конечно, захотелось. Потом у него ужасно симпатичный брат — такой простоватый, знаешь, но очень симпатичный. И мама, и сестра — все симпатичные, очень. А ты действительно не можешь завтра пойти?
— Ну слушай, Трофимовна уезжает послезавтра утром, не могу же я в последний вечер отправиться в театр!
