Несколько секунд Сережка молчал, чувствуя, что внутри весь накаляется, как только что включенный триод.
— Это жалко, что ты не собираешься получать жидкий гелий, — процедил он наконец сквозь стиснутые зубы. — Тогда нет смысла строить и турбину, это для тебя слишком плевое дело. Если уж ты хочешь тянуться за Капицей, так у него есть вещи поинтереснее, чем какая-то затруханная турбинка…
— Ой, правда? А я и не знала. Ты мне расскажи, я страшно люблю про всякие машины. Что, например, у него еще есть?
Девчонка навалилась на стол, подперла кулачком щеку, приготовившись слушать, и улыбнулась Сережке. Эта-то улыбка его и взорвала.
— Например, циклотрон!! — бешено заорал он, уже не владея собой. — Для бомбардировки атомного ядра!! Начинай уж лучше строить себе циклотрон, псиша ты несчастная! А покамест катись отсюда к батьке лысому, и чтоб ноги твоей здесь больше не было!
— А ты, пожалуйста, не кричи на меня! — обиженно завопила турбостроительница, на всякий случай отъезжая от стола вместе со своим табуретом. — От психа слышу!
— А я тебе говорю — выкатывайся! Ходит тут, язва, людей от работы отрывает!
— Ах, какие красивые выраже-е-ения… — иронически протянула девчонка и упрямо тряхнула косами. — Не уйду! Я хочу говорить с Попандопулом!
— Если ты сейчас же отсюдова не ушьешься, — с тихой яростью прошипел Сережка, — то я тебе сейчас такого всыплю попандопула, что ты год будешь помнить…
Фанерная перегородка, разделявшая две лаборатории — энергетическую и авиамодельную, — не доходила даже до потолка. Как назло, в тот памятный вечер в авиамодельной тоже засиделось несколько энтузиастов, готовивших что-то к июльским состязаниям в Коктебеле. Когда девчонка, испугавшись Сережкиной угрозы, вскочила и с грохотом опрокинула табурет, в перегородку постучали молотком и ломающийся басок крикнул:
— Эй вы, энергетики! Нельзя ли не так энергично? Что вам здесь — Лига Наций, что ли?
— У них семейная сцена, — пояснил второй голос. — Энергию девать некуда…
Вмешательство авиации только подлило масла в огонь.
— Вас только тут и не хватало, коккинаки недоделанные! — заорал Сережка, обернувшись к перегородке. Турбостроительница, стоя посреди лаборатории, заразительно рассмеялась, закидывая голову; Сережка, приняв смех на свой счет, вылетел из-за стола с намеренней дать вредной девчонке по шее — будь что будет! — но ту как ветром сдуло, только мелькнули в двери рыжеватые косы и синяя плиссированная юбка.
