— Спасибо, что вы пили за мое здоровье, — не поднимая глаз, сказала она севшему на место лейтенанту и улыбнулась. — Только не нужно так много…
— На Кавказе это не называется много, это называется — в самый раз, — засмеялся лейтенант. — А теперь рассказывайте вы.
— Что же я могу рассказать? Про лагерь — так это же совсем не интересно… вы так много интересного видели, а тут вдруг какой-то лагерь. Вы вот японцев видели…
— Вот поэтому мне и хочется услышать про что-нибудь такое, где нет японцев. Серьезно, Таня, расскажите просто про себя.
— Ну хорошо, я расскажу — только придумаю, с чего начать. Слушайте, а что все-таки Дядясаша делает в Монголии?
— Ну, как что? Командует, что же ему еще делать.
— А чем он командует?
— Крупным танковым соединением, — улыбнулся Сароян. — Остальное — военная тайна.
Таня наморщила нос…
— Всё та-а-айны, та-а-айны… — капризно протянула она, отодвигая тарелку. — Ну, я уже наелась как удав — не могу пошевелиться. Идемте есть мороженое? Знаете куда — в парк, там есть такой Храм Воздуха!
Когда они вышли на улицу, уже смеркалось. Оглушительно трещали цикады, в теплом вечернем воздухе пахло немного пылью, немного бензином и какими-то незнакомыми Тане цветами.
— Хорошо здесь, — вздохнула она, морща нос. — Это соединение, которым командует Дядясаша, — оно большое?
— Порядочное.
— Ох какой он важный, — покачала головой Таня. — А дома — меня боится.
— Боится вас? — улыбнулся Виген. — А что, вы такая страшная?
Таня пожала плечами:
— Нет, конечно… но характер у меня мерзкий, это все говорят. Я — шкодливая, правда. Почему вы смеетесь? Честное слово, у нас во дворе так меня и называют, ну что я могу поделать. У нас такая дворничиха — так она всегда: «То та шкода с десятой квартиры, що це за дивчина такая, було б ей повылазило» — это она по-украински, я точно не могу передать, но приблизительно так. Ну что вы всё смеетесь!..
На открытой полукруглой террасе, расположенной в самой высокой точке парка, почти никого не было. Прохладный ветер доносил снизу обрывки музыки, смех и голоса гуляющих.
Таня ела мороженое и рассказывала Сарояну о лагерной жизни. Он уже знал характеры и особенности всех вожатых, распорядок дня, меню завтраков, обедов и ужинов. Ему было сообщено также, что у нее, Тани, есть в лагере подруга — приехала вместе с ней из Энска — такая Люся Земцева, страшно умная и красивая, такая красивая, что если бы он ее увидел, то наверное влюбился бы; что Люся собирается быть физиком, а она сама — не Люся, а она сама — весной увлекалась машиностроением и даже хотела записаться в ДТС, а потом балетом, а сейчас увлекается минералогией, потому что познакомилась в лагере с одним членом кружка юных геологов из Микоян-Шахара и тот дал ей прочитать книжку академика Ферсмана. Этот юный геолог страшно умный — тоже, наверно, будущий ученый, — а вообще он смешной, ну вот взять хотя бы, что он устроил вчера на линейке…
