Петр Абрамович Попович-Текелли, боевой соратник Суворова и начальник Кутузова в первой русско-турецкой войне, остался в памяти украинского народа не только этим эпизодом. Женившись уже в преклонных годах на юной красавице украинке, он страшно ревновал ее и никуда не отпускал от себя. Это о нем народ сложил потом песню:
Ой, пид вишнэю, пид черешнэю
Сыдыть старый з молодою, як из ягодкою…
Всю свою жизнь Текелли утверждал, что он незаконный сын Петра Великого, и умер в 1793 году с его портретом в руках…
Теперь Текелли, в чине генерал-аншефа, командовал войсками на Кавказском побережье Черного моря и уже одержал несколько побед над горцами. Престарелый военачальник как бы подавал пример топтавшемуся несколько месяцев подле Очакова Потемкину.
3
Несмотря на то что Очаков неоднократно разорялся запорожцами, русскими и поляками, значение его росло. В XVIII веке он по праву считался первым портовым городом в турецких владениях на берегах Черного моря. Сам Очаков представлял собой неправильный продолговатый четырехугольник, узкая восточная часть которого примыкала к Днепровскому лиману, а три стороны, обращенные к полю, помимо мощной городской стены были прикрыты нагорным ретраншементом – земляным валом с каменными одеждами. В самой южной оконечности косы, против Кинбурна, находился сильно укрепленный замок Гассан-паши.
Только в июле 80-тысячная Екатеринославская армия перешла Буг и расположилась станом в Анджиголе, у Днепровского лимана, вблизи Очакова. Русские войска постепенно обложили крепость большим полукружием, примыкая правым флангом к Черному морю, а левым – к лиману. В передней линии рассыпались бугские казачьи пикеты, между которыми начали строить пять редутов. За ними стояли главные силы. Правым крылом командовал генерал-аншеф Иван Иванович Меллер, центром – князь Репнин, а левым – призванный из Кинбурна Суворов. Егеря Кутузова расположились впереди войск. Здесь, у правого фланга передней линии, устанавливались батарея и редут; другая батарея должна была защищать левый фланг. Гребная флотилия Нассау-Зигена блокировала гавань, ограничивая действия турецких кораблей.
За правым крылом, где размещался кавалерийский резерв, Потемкин учредил свою резиденцию. Там, под очаковскими ядрами, он жил с обыкновенной своей негой и пышностью: иногда целый день валялся на бархатном диване, слушал музыку Сарти[26], писал стихи, переводил историю церкви аббата Флери, потом давал балы, пиры, жег фейерверки и, казалось, забывал об осаде. Могло возникнуть впечатление, что светлейший князь куда больше внимания уделял красавицам, в числе которых были и четыре из шести его родных племянниц, знатным иностранцам на русской службе и просто проходимцам и искателям приключений. Однако такое впечатление было обманчивым.
