– Гэть, олухы! То нэ пушка. И нэ колода. То сом. Я, можэ, другой рик за ным ганяюсь…
Он подобрал порты и резво запрыгал босиком по камням и корягам, на ходу продолжая командовать:
– Злякаетэ, бисови диты! Я вас! Почекайте…
Погрузившись было с головой, Федор Кутузов все так же радостно закричал, высунув лицо:
– Хвостом бьет! Как поленом!
Ворча от нетерпения, Стягайло скинул с себя рубаху и порты и в чем мать родила, с одним медным крестом на гайтане[25], шумно сиганул в омут. Прошла минута, другая, третья. Солдаты и подпоручик с удивлением наблюдали, как на притихшей воде выскакивают только крупные коричневые пузыри. Наконец запорожец, закусив от чрезвычайных усилий ус, медленно поднялся на поверхность, прохрипел:
– Тэпэр заводы петлю… Я його за жабры трымаю…
Вода под ним забурлила и потемнела от ила. Собравшиеся на берегу егеря помогали советами и шутками:
– А может, это вовсе и не сом, а турок сховался?
– Ты, дяденька, садись на него верхом да и правь прямо до нас!..
– Братцы! А нешто сомов едят? Мне тятенька говорил, что мясо у них погано. Вроде это и не рыба вовсе, а чертов конь!
– Не хочешь – не ешь! Вон в котле опять сухарная кашица!.. А меня с ее воротит…
– От москали! Йим бы всэ шуткуваты, – беззлобно огрызался Стягайло, меж тем как солдаты с Федором Кутузовым укрощали огромную рыбину.
Сом был и вправду сказочно велик – больше двух сажен, седоватый с прозеленью, с огромной усатой пастью, из которой вырывалось что-то похожее на громкие всхлипы.
– Чисто корова недоеная ревет! – восхитился один из ныряльщиков, передавая конец каната егерям. – Тащи, ребята! Наш!..
Михаил Илларионович не спеша подошел к солдатам, разглядывавшим невиданную добычу.
– Да… Такой и телка утащит… Да, пожалуй, и бабу, коли та зазевается со стиркой да уронит белье… Не рыба – слон! – сказал он. – Ну, дети, приглашайте меня на уху!
Осип Стягайло, отдуваясь после тяжелой работы, как был, в одном гайтане с крестом, выступил вперед:
– Ваша мылость! Дозвольтэ мэни його зварить. Ваши кашовары всэ зипсують. Йим тилькы грэчка та капустняк пид сылу. А я кашоварив щэ пры Пэтри Калнишевським. На Сичи…
Запорожец шумно вздохнул всем животом и выщелкнул из пупка ракушку.
– Ступай и возьми себе ротного повара в помощники, – решил Михаил Илларионович. – Если что потребуется – провиант наш к твоим услугам.
– В мэнэ вечирний улов багатый, – важно отвечал Стягайло. – Я вам нэ просту – зборну ушыцю змайструю…
Когда вытащенные на берег пушки были рассортированы по системам и калибрам, над лиманом потянуло ароматом густого рыбного взвара.
