Рычание из-за двери усилилось, но собаку, по-прежнему, не было видно. Медленно, они стали отходить назад, в сторону подъезда теперь смотрело дуло пистолета. Шульц быстро снял рюкзак и извлек из него арбалет в частично разобранном виде. Движения лейтенанта НСР были отработаны и потому точны, не прошло и минуты, как в его руках был уже готовый к выстрелу, заряженный арбалет.
— Я иду первым, ты за мной слева. Как выскочит — стреляй в голову, — сказал Яросвет и пошел ко входу в подъезд.
Рык зверя стал еще громче, несколько раз клацнули челюсти, и, ржавая дверь резко распахнулась, едва не оторвавшись от прогнивших петель. От косяка сверху отвалился большой кусок штукатурки. На мгновение оба фашиста растерялись, — псину таких размеров, как показалось Яросвету, он раньше никогда еще не видел. Это было нечто среднее между здоровенной кавказской овчаркой и небольшим бурым медведем (для медведя зверюга была, конечно же, маловата, но для собаки ее размеры были уж слишком…). Шульц выстрелил, но стрела пролетела немного выше холки зверя, и на четверть вошла в трухлявый кирпич стены. Быстрота реакции не подвела Яросвета, — он три раза выстрелил точно в голову летевшей прямо на него собаке. Когда сука достигла Яросвета, она была уже мертва, но сила инерции была сильна настолько, что ее туша сбила с ног стрелявшего, и тот кубырем, в обнимку с псиной, покатился в сторону прогнившего микроавтобуса. Яросвет упал на раненую руку, больно ударившись головой о колесо микроавтобуса. Подскочивший лейтенант оттащил в сторону псину и протянул руку изгвазданному в собачьей крови командиру:
— Ты как, командир? Встать сможешь?
Фашист нечленораздельно выругался трехэтажным матом, и, держась за поданную руку, попытался подняться на ноги, но из-за подкатившей тошноты и головокружения решил повременить и уселся на траву, опершись спиной о дверь машины.
— Сейчас… Приду в себя немного… — Яросвет достал флягу и, прополоскав рот, сделал несколько глотков, потом вылил оставшуюся воду себе на голову, смывая с лица собачью кровь.
Тем временем Шульц подошел к лежавшей неподалеку собачьей туше и рассматривал зверя. Солнце уже взошло над горизонтом и его лучи падали на верхние этажи пятиэтажек. Окна домов еще чернели, но во дворах уже почти не оставалось темных участков. Труп собаки в свете дня уже не казался настолько большим, чтобы сравнивать ее с медведем. То была похоже помесь кавказки с волком, весьма крупная. Взяв собаку за задние лапы, Шульц оттащил ее к стоявшей рядом легковушке, закинул псину на капот, так чтобы голова свисала вниз перед решеткой радиатора, и перехватил ей горло ножом. На землю полилась тонкая струйка крови.
