Мы выходим из его кабинета, спускаемся вниз.
— Да, кстати, — сообщаю я по пути. — Я спросил у Настасьи насчет этого потерянного паспорта и доверенности на пенсию, так что можете лишний раз её не тревожить… — и рассказываю ему все, что мне довелось узнать.
— Это интересно… — говорит майор. — Да, я так и думал, что нечто подобное случилось — что Пигарев, паспорт потеряв, заверил доверенность там, где его хорошо знают и документы предъявить не потребуют… Не он один так делает… Хорошо, что вы узнали — нечего Анастасию Петровну лишними расспросами волновать, это вы правы…
И доходим мы до камер предварительного заключения, где в отдельном отсеке Антон Сизов сидит, а через клетушку от него всякие пьяницы и мелкие хулиганы скопом запихнуты.
— Вот он, красавчик, — говорит майор Наумкин. — Можете полюбоваться.
Сизов голову поднял, смотрит исподлобья, не шевелится и ни звука не издает.
Я его разглядываю, а тут как раз майора к телефону кликнули — звонок из области, от высокого начальства. Он и заспешил. На ходу мне кивнул: мол, расспрашивай быстренько, пока время есть.
— Эй!.. — негромко говорю я, когда майор удалился.
Сизов голову повернул.
— Чего тебе, дед?
— Да вот… Не знаю, как и начать… Там, на улице, странные люди вертятся…
— Что за люди?
— Откуда я знаю? Остановили меня, узнали, что я иду показания по делу Пигарева давать как свидетель, и говорят: «Слушай, дед, будет у тебя возможность потихоньку парой слов с Антоном Сизовым перемолвиться, спроси у него, куда он труп второго брата спрятал, и кто ему помогал…»
У Сизова все лицо перекосилось, и от страху стало совсем крысиным. Вы видали когда-нибудь, чтобы на бычачьей морде крысиное мелкое выражение появлялось? Вот и я думал, что такое невозможно. Ан нет, оказывается, со страху и бык может в крысу превратиться!
— Ты… — у него аж дыхание перехватило. — Надеюсь, ты ничего об этом милиции не сказал, старый болван?
— Да что я, совсем с ума спятил! — отвечаю. — Они меня предупредили: если поймем, что ты милиции о нас и о нашем вопросе рассказал, живым до дому не дойдешь! Мол, у тебя все на роже будет написано, такие, как ты, ничего скрыть не умеют… Так что мне им сказать?
— Скажи им, что я с их пути убрался, и дело с концом! Но что они ошиблись, не мы тут крайние. Так что, избавившись от нас, они ничего по большому счету не добьются. Им тех, кто над нами, убирать надо.
— А если они спросят, кто это, те, кто над вами? — этак растерянно спрашиваю я.
