Так что до дому я, можно сказать, с комфортом доехал.
Поднялся я на этаж, отпер дверь, свет в прихожей зажег. Как глянул заново дурно стало. Днем, в суматохе, я только мельком все видел, а сейчас основательно разглядел, какой погром в квартире учинили.
Ну, поставил я чайник на плиту, стал прибираться помаленьку. Что мог, в порядок привел. Кухонную посуду собрал, по местам разложил, осколки подмел, в комнате что по ящикам шкафов распихал, что в большой картонный ящик складывал — если не знал, на какое место убирать. Через часок попристойней стало. Телевизор хоть и опрокинут был, но, как ни странно, не разбился и работал. Я поставил его, включил, сел в кресло, программу „Время“ смотрю. И так мне тошно на душе стало! Будто, знаете, одиночество меня обступает и за горло берет. И даже не одиночество, а вот такое ощущение злого дела, которое тут совершилось. Вынул я пистолет из сумки, сижу, поглаживаю его.
Неужели, думаю, я все это так оставлю?
И от этой мысли мне сразу полегчало. Будто сам Васильич мне на ухо шепнул: „Молодец, Григорьич, верно мыслишь!“
И тут звонок в дверь раздался. Я сперва пистолет хотел в сумку сунуть, а потом думаю: вдруг это дневные гости опять пожаловали? Сунул пистолет за пояс, свитер одернул, пиджак — под пиджаком и свитером незаметно, что у меня за пояс что-то заткнуто, а выхватить, я прикинул, успею быстрее, чем они меня избивать начнут. И пошел к двери.
— Кто там? — спрашиваю.
— Свои, — отвечает солидный голос. — Не бойтесь.
Я открываю дверь, вижу увесистого такого мужика средних лет, хорошо одетого. Он на меня глядит с изумлением и говорит:
— Эй, вы кто?
— Я-то, — отвечаю, — давний друг, Соловьев Михаил Григорьевич. А вот вы кто, позвольте полюбопытствовать?
— Я, — представляется, — Букин Владимир Егорович, директор местного завода резиновых изделий.
— Это каких резиновых изделий? — спрашиваю. — Тех, которые для безопасного секса нужны?
Мне эта реклама презервативов, которую по телевидению крутят, уже совсем омерзела, кстати должен сказать. Может, оно и правильно, но когда на тебя все эти парни и девки глядят, глазками хлопают и говорят, что я, мол, выбираю безопасный секс, потому что это уважение к партнеру, то вид у них такой, будто они ни о чем не думают, кроме как чтобы побезопасней перепихнуться да разбежаться, дальше таких же безопасных искать. И что это за слово такое, „партнер“? Это в картах может быть партнер, а тут любовь вроде как к подкидному дурачку приравнивают. Нет, в наше время такого не было. Я вам так скажу, мне бы всех этих бычков и телок, которые аж телом лопаются, под начало, когда я в силе был, я бы их живо в порядок привел. Двух дней на плацу да нескольких нарядов вне очереди хватило бы, чтобы они за ум взялись. Но разве сейчас кто станет порядок наводить?
