— Вот именно, что всем. Мы не знаем, что на самом деле произошло с леди Катариной. Точно так же, как мы не можем знать, почему твои родители настояли на нашем браке.
Анри поглаживал меня по волосам, но сейчас его рука замерла.
— Что ты хочешь сказать?
— Леди Николь и лорд Адриан любили друг друга. Они были женаты не потому, что так потребовалось их семьям, а по зову сердца. Да и в том письме, которое ты давал мне прочесть… помнишь? Твоя мама искренне желает тебе счастья рядом с женщиной, которую ты выберешь сам. Неужели ты никогда об этом не думал?
— Это был самый обычный династический брак.
Ну да, самый-самый обычный.
— Раньше я тоже так считала. Но сейчас у меня чувство, что он был заключен для кого-то, или… зачем-то. Но пока что я не могу понять, зачем.
— По-моему, ты слишком много думаешь, — Анри погладил меня по голове.
— Не могу перестать, — призналась честно. — С того дня, как ты показал мне письмо.
И правда, после того случая я нередко возвращалась к разным домыслам, но увы. Лорд Адриан привел меня к медальону. Каким-то образом он успел подготовиться к смерти и сделал все, чтобы удержаться на грани так долго, словно… словно знал, что приду я. Та, что способна открепить его от места смерти и вместе с ним разгадать тайну, которую родители Анри забрали с собой в могилы. А может быть, муж прав, и я действительно слишком много думаю.
Но это у меня с детства вредная привычка такая.
— Как думаешь, мы когда-нибудь будем жить спокойно? — спросила я. — Безо всяких Комитетов, Эльгеров, королей…
— Не заскучаешь? — Анри улыбался, но взгляд его стал внимательным и цепким.
— Шутишь? Мое идеальное счастье — с тобой и Софи, где-нибудь на берегу моря. — Теперь еще и с нашим малышом, или малышкой. Только отдельно взятому графу необязательно об этом волноваться до возвращения из Тритта. — Где не нужно постоянно ходить на приемы, улыбаться всем подряд и танцевать.
— Это можно устроить.
Сомневаюсь, мысленно вздохнула я. Но помечтать-то можно.
— Только желательно перед отъездом ограбить Мортенхэйм на отдельно взятую библиотеку. Или сразу Маэлонский Фонд.
— Ты неисправима, — муж нежно коснулся губами моих губ.
Мы еще немного посидели, наслаждаясь уютной тишиной и покоем, в котором не было места никому, кроме нас двоих. Потом муж ссадил меня с колен и поднялся.
— Пойдем. Скажем Софи, что ей придется немного пожить с бабушкой и дедушкой.
С бабушкой и дедушкой? Не веря своим ушам, улыбнулась, Анри же открыл передо мной дверь. Он ничего не заметил, и я не стала уточнять. Пусть до спокойной жизни нам еще далеко, но с каждым днем сердце мужа оттаивало все больше. Возможно, наш малыш или малышка станет тем самым решающим лучиком в его жизни.
