Человек, который был Четвергом | страница 48
Сайм налил себе еще вина и начал изучать шифр. Он был умен и ловок, легко решал загадки, легко делал фокусы и быстро научился передавать простые сообщения, как бы невзначай постукивая по столу или по колену. Вино и приятное общество всегда вдохновляли его, и профессору вскоре пришлось бороться с его неуемной фантазией. Проходя через разгоряченный мозг Сайма, новый язык неудержимо разрастался.
– Нам нужны ключевые слова, – серьезно говорил Сайм. – И такие, заметьте, которые передают тончайшие оттенки смысла. Мое любимое слово «соименный», А ваше?
– Перестаньте дурачиться, – молил профессор. – Вы поймите, это очень серьезно.
– Или «разнотравье», – задумчиво продолжал Сайм. – Очень хорошее слово.
– Вы думаете, – сердито спросил профессор, – что нам придется беседовать с ним о траве?
– Можно подойти к предмету с разных сторон, – сказал Сайм, – и невзначай ввести это слово. Например: «Доктор Булль, вы мятежник и помните, конечно, что тиран когда-то посоветовал нам есть траву. И впрямь, многие из нас, глядя на буйное разнотравье…»
– Вы понимаете, – перебил профессор, – что все это очень страшно?
– Прекрасно понимаю, – отвечал Сайм. – Если вам страшно, будьте смешным. Что же еще остается? Мне бы хотелось обогатить ваш язык. Нельзя ли изъясняться и пальцами ног? Правда, пришлось бы разуться во время беседы, а как ты скромно это ни делай…
– Сайм, – просто и сурово сказал профессор, – ложитесь спать!
Однако Сайм еще долго сидел на постели, осваивая новый шифр. Проснулся он, когда восток был еще затянут мраком, и увидел, что у изголовья, словно призрак, стоит его седобородый друг.
Он присел на кровати, часто мигая; потом медленно собрался с мыслями и встал. Почему-то он ощутил, что радость и уют прошлого вечера безвозвратно исчезли и он снова погружается в холодный воздух опасности. Спутнику своему он был верен и доверял по-прежнему; но то была верность двух людей, идущих на эшафот.
– Ну вот! – сказал он с напускной веселостью, надевая брюки. – Мне снилась ваша азбука. Долго вы ее составляли?
Профессор молчал, глядя перед собой, и глаза его были такого же цвета, как зимнее море.
– Вы долго над ней возились? – снова спросил Сайм. – Говорят, я способен к языкам, а пришлось зубрить битый час. Неужели вы ее сразу выдумали?
Профессор не отвечал, глаза его были широко открыты, на губах застыла улыбка.
– Как долго вы занимались? – еще раз спросил Сайм.
Профессор не шелохнулся.
– Черт вас побери, можете вы ответить? – крикнул Сайм, скрывая злостью страх.