Домик над обрывом | страница 11

– Да где же эта, как её… воронка! – бубнит Руфина, звякая посудой.

Я протягиваю руку к дверце.

– Ну что за хулиганка!

Я тут же отдёргиваю руку, но Руфина это не мне, а воронке. В следующий миг молоко обрушивается в бутылку бурным потоком, как водопад.

Тихонько приоткрываю дверцу так, чтобы не скрипнула. Мальчик тянет шею. Мы заглядываем в щель, но там черным-черно, и я понимаю, что придётся просунуть туда руку. Я осторожно ощупываю нутро шкафа: кожаная куртка, кофта, пуховик, дублёнка… Вдруг пальцы натыкаются на шерсть. Грубую медвежью шерсть! Я тут же убираю руку, оборачиваюсь к Мальчику и делаю страшные глаза.

В этот момент из кухни выходит Руфина с бутылкой молока. Мальчик неуклюже прыгает за порог и прячется.

– На, моя хорошая! – говорит она и цепляет зорким взглядом приоткрытую дверцу шкафа.

– Спасибо большое, до свидания! – Я поспешно прощаюсь, хватаю тяжёлую бутылку и торопливо ухожу.

Когда Руфина скрывается в доме, ко мне присоединяется Мальчик. Он пробегает под окнами, согнувшись пополам, чтобы Руфина не заметила, и шумно дышит от страха. У меня и у самой сердце стучит, как у зайца, а пальцы до сих пор от медвежьей шерсти покалывает.

Мы стараемся идти спокойно, не вызывая подозрений, но ноги сами несут нас прочь от дома Бурой медведицы. Лишь у забора Великанши мы останавливаемся и выдыхаем.

– Я же говорила, говорила! Всё, больше я к ней ни за что не пойду!

Мальчик со мной совершенно согласен. От страха он даже чесаться перестал.

– Ксенья! Иди! – кричит с крыльца Великанша.

– Ладно, пока!

Сегодня поиграть уже не дадут, так что я оставляю Мальчика за забором и волоку в дом бутылку с молоком. После обеда Великанша скажет: «Ну что, отдохнула? Неси учебник!» и опять заставит решать математику, а потом собирать помидоры, яйца, ягоды… Каникулы у Великанши – тяжёлый труд.

На крыльце я оборачиваюсь. Мальчик стоит за забором и машет мне рукой.

– Остывает!

Великаний рёв сбивает с ног. Нет, я в самом деле спотыкаюсь, но, к счастью, не роняю бутылку, а то было бы крику. Все в доме, кроме самой Великанши должны вести себя очень тихо и ничего не ронять.

Ну вот, ногу подвернула. На щиколотке как будто железный браслет застегнулся, и я как узник в цепях ковыляю на кухню.

Великанша рубит огромным ножом помидоры, как головы пополам рассекает. Хрясь! Хрясь! Она это проделывает каждый день, но я никак не привыкну, и вздрагиваю, когда нож обрушивается на деревянную доску. БАХ! – помидор распадается на две половины. Одна хочет укатиться и спрыгнуть на пол, но Великанша ловит её, как змея мышку, и возвращает на место. У неё большие шершавые руки. Ногти подстрижены под самый корень, чтобы грязь не забивалась и удобнее было работать. А пальцы только кажутся такими толстыми и неповоротливыми, на самом деле они очень проворные.