Дальше в книжечке был нарисован парусник и большой руль в двух разных поворотах и внизу подписано: «Оверштаг, фордевинд». Но потом на листке шла запись, от которой в груди у Дуси остановилось дыхание.
— Видишь? — сказал он Тропиночкину. — Вот прочитай: «В случае встречи с неприятелем, превосходящим нас в силах, я атакую его. Адмирал Нахимов». И чуть пониже: «Прекрасный вывод! Из наших офицеров ему следовали: «Талалихин — лётчик, Осипов — катерник, Парамонов — подводник и другие». Понял теперь? — В голосе Дуси было такое волнение, что Тропиночкин даже удивился.
— Чего ты? — спросил он. — Что тут такого?
— Чего! Ты разве не видишь? Тут про моего отца написано.
— Где?
— Ну вот же, читай: «…Парамонов — подводник».
Тропиночкин перечитал запись.
— Почему ты думаешь, что это про твоего отца написано?
— Потому что знаю, — убеждённо сказал Дуся.
Он чувствовал, он был глубоко уверен, что тут, в книжке, сказано про отца, но объяснить это Тропиночкину почему-то не мог.
— Пойдём, — сказал он, поднимаясь, — нам уж, наверное, пора.
Тропиночкина, видимо, озадачил вид Дуси, и он молча пошёл рядом с ним по берегу.
— Раутский, куда вы пропали? Вас к дежурному офицеру зовут! — послышался совсем близко чей-то недовольный голос, и Дуся увидел появившегося из-за деревьев нахимовца, одного их тех, что встретились ему здесь утром. — Да я, как вернёмся в город, хоть пять таких книжек тебе достану, — продолжал он.
— Ты не знаешь, в чём дело, — отозвался, выбираясь из кустов, его товарищ, и приятное лицо его с намокшей прядью волос, выбившихся из-под бескозырки, показалось Дусе огорчённым и озабоченным. — В этой книжечке очень важные для меня заметки.
«Это, конечно, он потерял», — понял Дуся и, достав из кармана свою находку, решительно протянул её молодому моряку.
— Это ваша, не правда ли?
— Ну, вот же она! Конечно, моя! — Юноша весь просветлел. — Где вы её нашли?
— Там, на берегу, где вы утром купались, — сказал Дуся.
Ему очень хотелось спросить про своего отца, но тот другой стоял тут же и всё тормошил товарища за рукав.
— Да идёмте же, Раутский, ведь нас ждут!
— Сейчас, сейчас!.. Ну, спасибо тебе большое, — сказал Раутский Дусе и протянул ему руку.
Рука у него была сильная, горячая и сухая.
