| - Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, - продолжал Берг, - и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. |
| Then just think what can be done with two hundred and thirty rubles! | Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. |
| I even manage to put a little aside and to send something to my father," he went on, emitting a smoke ring. | А я откладываю и еще отцу посылаю, - продолжал он, пуская колечко. |
| "La balance y est... * A German knows how to skin a flint, as the proverb says," remarked Shinshin, moving his pipe to the other side of his mouth and winking at the count. * So that squares matters. | - La balance у est... [Баланс установлен...] Немец на обухе молотит хлебец, comme d?t le рroverbe, [как говорит пословица,] - перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу. |
| The count burst out laughing. | Граф расхохотался. |
| The other guests seeing that Shinshin was talking came up to listen. | Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. |
| Berg, oblivious of irony or indifference, continued to explain how by exchanging into the Guards he had already gained a step on his old comrades of the Cadet Corps; how in wartime the company commander might get killed and he, as senior in the company, might easily succeed to the post; how popular he was with everyone in the regiment, and how satisfied his father was with him. | Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. |
| Berg evidently enjoyed narrating all this, and did not seem to suspect that others, too, might have their own interests. | Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. |
| But all he said was so prettily sedate, and the naivete of his youthful egotism was so obvious, that he disarmed his hearers. | Но всё, что он рассказывал, было так мило-степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей. |
