– Так когда же это было?
– Когда было что?
– Когда он успел приобрести архивный опыт?
– В Берлине, надо полагать. Я не стал выяснять деталей. Даже позже не расспрашивал о подробностях. Все знали: не надо задавать Лео слишком много вопросов о его прошлом, потому что неизвестно, на какой ответ напорешься.
Медоуз покачал головой.
– И вот он стоял передо мной в ожидании решения своей судьбы. Мне его перевод представлялся ошибкой, но как я мог ему это подать в мягкой форме? «Предоставим все Брэдфилду, – сказал я через какое-то время. – Если он вас ко мне направит и вы не возражаете, то работы хватит с лихвой». Скажу откровенно, некоторое время проблема нервировала меня. Я даже собирался обсудить ее с Брэдфилдом, но передумал. Самое лучшее, показалось мне, пустить дело на самотек. Возможно, я больше вообще ничего о нем не услышу. И какое-то время так и было. Состояние Миры снова резко ухудшилось, а потому дома возник кризис типа «кто здесь главный?». К тому же в Брюсселе началась свара из-за цены на золото. И Карфельд с барабанным боем маршировал повсюду во главе своих колонн. Приходилось справляться с делегациями, приезжавшими из Англии, акциями протеста профсоюзов, бывшими коммунистами и еще бог знает с чем. Референтура напоминала растревоженный улей, и вопрос с Хартингом начисто вылетел у меня из головы. К тому моменту его избрали общественным секретарем клуба автолюбителей, но больше мы практически нигде с ним не пересекались. Я хочу сказать, для меня он отошел на самый дальний план. Приходилось думать о слишком многих других вещах одновременно.
– Понимаю.
– Но вдруг – гром среди ясного неба. Брэдфилд вызывает меня к себе. Как раз незадолго до праздников – двадцатого декабря. И первое, о чем он меня спрашивает: как мы справляемся с программой уничтожения устаревшей документации? Я оказался в полном замешательстве. В последние месяцы мы были настолько перегружены, что программа избавления от старых бумаг вообще никого не волновала. О ней забыли напрочь.
– С этого места подробнее, пожалуйста. Мне нужны все детали: и крупные и мелкие.
– Я признался, что мы сильно отстаем от графика. Что ж, говорит он, в таком случае буду ли я возражать, если он пришлет мне кого-то в помощь? Человека, который приступит к работе в референтуре и приведет дела с уничтожением старья в порядок? Поступило такое предложение, заявил он, но пока ничего определенного, и он хотел сначала обсудить его со мной. Предложение заключалось в том, что помочь мне мог, например, Хартинг.
