вошедшего блеклые, с размытой голубизной глаза и снова уставился в бумаги:
— Можете присесть, господин Крункель.
“Ишь ты, — мысленно поежился Ян. — Не “садитесь”, а — “можете присесть”. Как высшая раса с
низшей… Прежде всего презрение, потом уже все остальное”.
— Я постою.
Фриче оторвал взгляд от лежавших перед ним бумаг.
— Фамилия вашей матери Крункель, и она жила в Германии?
— Я указывал это в заявлении.
— Но вы не указали, где ваша мать жила в Германии.
— Разве? Мне помнится, я писал.
— Повторите.
— В городе Эйзенах, округа Эрфурт.
— Вы бывали там?
— Мать привозила меня туда, когда мне было лет пятнадцать.
— Вам понравился город?
— Да.
— Чем он знаменит?
“Он совсем дурак или только под него работает? — со скрытым раздражением думал Ян. — Скорее всего,
отвлекает от главного вопроса, который собирается задать…”
— Чем, говорите, знаменит? Прежде всего, древней крепостью Варбург. И тем, что именно в этой
крепости Мартин Лютер перевел библию на немецкий язык. От этого перевода берет начало немецкий
литературный язык. А еще в Эйзенахе родился великий Бах и теперь там музей…
Фриче читал характеристику на Яна, написанную мастером цеха: “Механик вполне квалифицированный.
Трудится добросовестно, замечаний по работе не имеет. Политических интересов не выявлял. В отношениях с
товарищами ровен, общителен”.
— Вам нравится ваша работа? — внезапно поднял голову Фриче.
— Мне нравится моя зарплата, — ухмыльнулся Ян.
Немец не мигая разглядывал Яна.
— А что вы производите?
Ян пожал плечами.
— Какие-то валики для моторов.
— А почему ваш отец живет в Варшаве?
— А где же ему жить? — искренне удивился Ян. — Там прошла большая часть его жизни. И там
похоронена моя мать.
— Господин Крункель, — Фриче не смотрел больше на Яна, он складывал бумаги. — Нам известно, что
вы часто посещаете Варшаву. Но вы работаете на германском государственном предприятии. Поэтому выезды в
Варшаву в дальнейшем нежелательны. Вы свободны, господин Крункель.
Когда Ян покинул Фриче, внутри у него все кипело. За проходной его ждал Шармах.
— Надеюсь, ты не наделал глупостей? И не сообщил, что в сегодняшней Германии больше всего любишь
пиво?..
— Руди, поверь: мы нужны им только до тех пор, пока не найдут замену. Они ненавидят нас, как
бездомных собак.
— Ладно, успокойся, приятель. Кстати, пиво очень успокаивает нервы. Свернем-ка к толстому Гапсу.
— Но ведь я спешу… — заикнулся было Ян.
