моим должником: тогда мою голову оценили в 25 ф.с, ныне же просто поднялась ее цена…”
— Я все время забываю, что и на меня и Интеллидженс сервис имеется досье, — проворчал Черчилль. —
Хорошо бы как-нибудь на досуге почитать.
— Я его не видел и не читал, сэр, — мягко сказал Фред. — Я лишь хочу помочь моему королевству в
войне, которая, видимо, неизбежна.
— Конечно, конечно, — примирительно отозвался Черчилль.
— Ныне Арчи Коллинз благополучно живет в Варшаве. И, по нашим данным, по-прежнему боготворит
вас. Но главное, пожалуй, в том, что у него есть сын, Ян. Он взял себе фамилию матери. Девичья ее фамилия
Крункель. Звучит вполне на немецкий манер. Так вот, сэр, этот Ян — талантливый инженер, а работает
механиком как раз на том заводе, от продукции которого, возможно, зависят наши будущие военные успехи.
Фред замолчал.
— Итак? — вопросительно поднял бровь Черчилль.
— Возможно, личное письмо отцу помогло бы нам выйти на сына. Если, конечно, возможно, сэр.
Уинстон сунул руки в боковые карманы комбинезона и долго, нахохлившись, смотрел в сторону парящих
в поднебесье гор.
В свое время, несколько лет назад, он в поисках мест, где сражался его любимый герой, первый герцог
Мальборо, колесил по Германии. Ему сообщили, что лидер новой, недавно созданной национал-социалистской
партии, некий Адольф Гитлер, хотел бы с ним встретиться. Уинстона подмывало познакомиться с выходящим
на мировую политическую арену фюрером. Но профессиональная осторожность взяла верх. Он под разными
предлогами отказался. И никто потом не мог упрекнуть Черчилля в том, что он скомпрометировал себя личным
общением с фашистским главарем.
— Мистер Саммербэг, — повернул наконец голову Черчилль. — Писать я ничего не буду. Бумага в наше
время становится слишком прозрачной. Но если вы организуете приезд этого Коллинза в Англию, я готов
побеседовать с ним. Разумеется, без широкой аудитории…
Однако Фреда не так-то легко было сбить с намеченной позиции. Похоже, он предусмотрел подобный
поворот. Из того же портмоне он извлек небольшую фотографию улыбающегося Черчилля с сигарой во рту.
— Везти Коллинза на одну беседу в Англию… Не слишком ли расточительно для министерства
финансов, сэр? Но я вас понимаю. Писать письмо, возможно., и не следует. А надпись на фотографии… к тому
же полуабстрактная… ни к чему не обязывает. Как вы полагаете, сэр?
Уинстон взял в руки фотографию, рассмеялся.
