— Ах, вот и вы. Ну что, как вы думаете, на нас донесут за такие разговоры куда надо, — старик улыбнулся.
Кильчевский обернулся и посмотрел на молодежь.
— Да нет, вроде, все спят. Хорошо им, все интересно, все бесстрашно. Всё на изломе, на нерве. Когда-то и я был таким.
— Ну что, вы и сейчас почти такой же молодой. Это я старик, которому не повезло на закате жизни увидеть, как все, что он знал рушится.
— Как думаете, как там в Крыму сейчас?
— Да что знать. Крым, простите-дыра. Он всегда был дырой, а сейчас особенно. Степи, горы. Полно беженцев. Думаю, примерно то же, что мы видели в Одессе, только более размазано на территории. А вы, простите, к знакомым или как все, как получится? Я просто думаю, что Севастополь сейчас забит людьми, а он сильно меньше Одессы.
— Я собственно…,-замялся Кильчевский. Собственно… меня пригласил один высокопоставленный человек, который сейчас в Крыму. Мы с ним не знакомы, но он откуда-то знает меня.
Старик бросил удивленный взгляд.
— И вы отправились? Странная история.
— Меня в Одессе ничего не держало. Был один старый приятель, но дружбу не стоит испытывать слишком сильно. Рано или поздно в Одессе будет эвакуация, и я решил, что лучше отплыть пораньше, если представилась такая возможность. Думаю, все дотянут до последнего момента и в порту будет сущий ад.
— Я вас понимаю. А как вы думаете, за счет чего могли белые переломить ход войны?
— Трудно сказать. На помощь извне надежды нет, немцы сейчас заняты своими делами, а для союзников мы практически предатели, потому, что сдались немцам. Они как-то нам помогают, но выставляют такие требования, что лучше бы и не помогали, ей-богу. Это еще к тому, что мы говорили о простом мужике и старых порядках. Старые порядки вернутся, но гнет только усилится, поскольку придется еще и союзникам все долги отдавать. Разве только, какой-то очень могущественный маг нам может помочь.
— Маг?!-старик внезапно расхохотался. Господи, ну вы и шутник! В мире нет магии, это сказки для детей.
— Может и нет, — согласился Кильчевский. Никто же точно не знает.
— Главное, не задумываться над тем, что сейчас происходит в подземельях Кремля, — буднично обронил старик не глядя на собеседника.
Опять знакомая ледяная лава залила внутренности. Сердце испуганно остановилось и прислушалось к словам.
— Что вы сказали, — непослушными губами пролепетал он.
— Что? Я про большевиков. Говорят, сейчас там страшные пытки происходят. Настолько ужасные, что и вообразить сложно.
