— А что, красные уже близко?
— Они уже давно близко, но будто чего-то ждут. Политически торги какие-то, наверное.
— Я особо не думала. Но, да, конечно, надо бежать.
— А вы думали уже, как и куда? Просто, когда побегут все, места всем может и не достаться.
— Я подумала. Вы меня возьмете на корабль с собой.
Он был шокирован и несколько секунд не знал, что и сказать. Она увидела такое зрелище и весело рассмеялась.
— Видели бы свое лицо сейчас, Евгений Яковлевич. Вы были готовы прямо сейчас убежать куда-то, лишь бы не взваливать лишнюю ответственность на себя. Не волнуйтесь, я пошутила. Я не буду вас обременять.
Он лихорадочно думал, как бы обратить свою растерянность в шутку, но ничего умного не придумал.
— А все-таки, куда вы направитесь?
— Мне надо на Кубань, а оттуда в Батум. Там мой папа сейчас, ждет меня. А я застряла тут, в этой проклятой Одессе. Скажите, а кто защищает город от красных, если все офицеры тут либо пьют, либо курят опиум?
— Наверное, уже никто.
— Что ж, была рада познакомиться. Может, еще свидимся.
— Подождите, Оксана Дмитриевна. Сегодня, через несколько часов из порта отправится транспорт в Севастополь. У меня там будет каюта. Вы могли бы отплыть со мной.
Ее глаза стали расширяться от возмущения.
— Нет, нет, вы не поняли, — он хохотнул, — конечно, каюта будет только в вашем единоличном распоряжении. Я где-нибудь найду себе место. В общем, если вы хотите отправиться к папеньке в Батум, не думаю, что сейчас ходят прямые рейсы. Лучше добраться до Севастополя, потом до Новороссийска, а оттуда уже и рукой подать. Что скажите?
Она сделала задумчивый вид, молча улыбнулась, сделала легкий реверанс и молча ушла. Он долго смотрел ей вслед, о чем-то размышляя и сожалея. Возможно, он не сказал Оксане Дмитриевне что-то важное, как-то продолжить общение. Ну, ничего не изменишь, он тяжело вздохнул и, ссутулившись, пошел в сторону своей квартиры, следовало собрать вещи.
На удивление, все прошло так, как и задумывалось. Вечером подошел транспорт, когда началась разгрузка, он обратился к капитану. Того уже обо всем предупредили, и Кильчевский был препровожден в небольшую каюту, куда так же поместились и ящики Шемакова.
— Приношу мои извинения, — сообщил капитан, — мне сообщили о вас, когда мы были в море и подготовить другую каюту не было возможности. Но ничего, потерпите. До Севастополя идти недолго, завтра будем в порту, если все будет хорошо.
— Завтра? — удивился Кильчевский. Мне говорили, что к обеду будем уже на месте.
