- Всё равно играйте, - сказал Рэмка.
- Теннис для всех, - добавил Валерка.
Они дёргались в отцовских руках, бормоча:
- А что мы такое сделали?..
Валеркин отец держал их крепко. Он провёл друзей мимо дворничихи. Дворничиха нахмурилась и сочувственно покачала головой. Он провёл их мимо управхоза. Управхоз почесал затылок. Ребята у теннисного стола дружно молчали. Малыши в песочнице отложили на время совки и формочки.
В большой комнате сидела Валеркина мать, Майя Петровна.
- Вот они, субчики, - пихнув мальчишек к столу, сказал отец.
- Мы работаем, времени у нас мало, но мы стараемся, чтобы ты стал хорошим человеком, - начала Майя Петровна, - а ты... - Глаза у Майи Петровны были красные и нос тоже. - Слушай, Александр, - сказала она мужу, - я не верю... Не могу я в это поверить...
- Сознавайся, ты у матери деньги стянул?! - загремел Валеркин отец на всю комнату.
Майя Петровна поморщилась.
- Тише, тише, - сказала она. - Если Валерий виноват, он сознается. Валерий, может быть, на вас кто-нибудь дурно влияет?
- Никто на нас не влияет! - горячо выкрикнул Валерий. - С Рэмкой мы с первого класса дружим, и никаких денег мы не брали, хоть режьте нас, хоть калёным железом!..
- Не кричи на родителей! - топнул ногой отец. - Ты ещё комар, букашка!
- Видишь ли, Валерий, - снова начала Майя Петровна, - нам сейчас рассказали странные вещи. - Она неуверенно потянулась рукой к столу.
Мальчишкам стало ужасно тоскливо. На столе возле вазы с тюльпанами лежали две маленькие чёрные гантели.
- Выворачивайте карманы! - скомандовал Валеркин отец.
Валерка и Рэмка подчинились. Они выложили на стол оставшиеся пятьдесят четыре копейки.
Майя Петровна глубоко вздохнула, поднялась с дивана и пошла в кухню.
Муж проводил её взглядом, горестно крякнул и подтолкнул мальчишек к дивану.
- Довёл мать, босяк... А ну, ложитесь!
Валерка лёг на диван, словно собрался вздремнуть, сунул в рот кулак и закрыл глаза.
- Меня вы пороть не имеете права! - запротестовал Рэмка. - Я не ваш сын... Мы ничего не сделали!
- Мой не мой, а ложись. Я тебя выдеру, твои же родители мне спасибо скажут. Ты думаешь, это приятное дело - вас, паршивцев, ремнём пороть?
Рэмка отскочил.
- Всё равно не дамся!
Валеркин отец подумал-подумал, потом вздохнул и, сняв ремень с брюк, нацелился Валерке по тому самому месту, в которое принято вкладывать основы морали и чести.
Валерка съёжился, засунул кулак поглубже в рот.
Рэмка вцепился в край стола.
