Где-то до конца 1960-х в «Артеке» довольно часто появлялись наследники многих высших руководителей СССР. Правда, начиная с брежневских времен подобная практика прекратилась. Социальное расслоение в тогдашнем СССР достигло такой точки, что даже лучший детский лагерь страны перестал устраивать отпрысков главных «слуг народа».
«Были внуки Сталина, – вспоминает Владимир Тихонович. – Женя Джугашвили, сын расстрелянного немцами Якова. Привозила своего сына и Светлана Аллилуева. Тогда в «Артеке» еще не было ведомственной гостиницы, так она у меня в кабинете на диванчике переночевала, а утром я организовал ей машину и отправил в Симферополь… Были два сына Георгия Маленкова – Андрей (сейчас академик) и Егор. Они стеснялись сказать, что не любят кашу, и ходили голодные… Внуки Ворошилова Клим и Володя были, внук Молотова…
Но особенно запал в душу сын Кагановича – Юрка – редкий пакостник. К младшему Кагановичу был специально приставлен полковник госбезопасности. Мы удивлялись сначала – зачем? Даже самые высокопоставленные дети без сопровождения ездили… А тут целый полковник. Правда, причину вскоре поняли. Все началось с того, что Юрка в своем отряде бунт поднял. 1946 год, с продуктами было туговато. Кормили сытно, но несколько однообразно. Сегодня капуста тушеная с мясом, завтра капуста… Для большинства детей, приехавших из разрушенной войной, полуголодной страны, и это в радость было. Но не для сынка зампреда СНК СССР. Вот Каганович-младший в знак протеста бунт и организовал. Тут-то и появился на сцене доселе спокойно загоравший на пляже полковник. Морду он набил Юрке капитально. Бунт был подавлен…» Чуть позже сопровождающему еще раз пришлось применить меры физического воздействия. «Как раз, – рассказывает Свистов, – Калинин приехал на отдых в Юсуповский дворец и пригласил к себе Юрку. А Юрка в артековской форме идти не хочет. Пошел к кастелянше, чтобы надеть свою одежду. Потребовал погладить… Качество глажки не удовлетворило юного барчука.
– Что ты так гладишь?! – возмутился и швырнул ей брюки в лицо.
Она его брюками да по морде… Юрка помчался к полковнику жаловаться. А полковник еще добавил… Мы его потом спрашивали, как он так может, ведь все же сын самого Кагановича?
– Ничего страшного, – засмеялся тот, – мы когда ехали, Лазарь Моисеевич напутствовал: «Моей рукой бей», – знал, что за сынок у него…»
Из иностранцев были сыновья Мориса Тореза – Жан и Поль. Были две лаосские принцессы, дочери президента Лаоса принца Суфанувонга. «Принцессы больше всего, – говорит Владимир Тихонович, – любили дежурить по столовой. Особенно им «посудомоечная машина» нравилась: наденут огромные резиновые сапоги, передники из клеенок и тарелки моют». Позже принц Суфанувонг письмо в лагерь прислал, что, мол, после «Артека» девочки сильно изменились, стали более самостоятельными… Правда, все семейство по утрам теперь заставляют зарядку делать, но это ничего… В знак благодарности к письму прилагалась огромная, украшенная драгоценными камнями серебряная ваза.
