…Под ногой что-то перекатилось. Не камень, мелькнуло что-то темное. «Рубашка» от гранаты. Пустой цилиндрик проржавел насквозь. Чуть поодаль – сумка от противогаза, тоже изъеденная временем. Из-под камня извлекаем истлевший ботинок и крошечный ветхий лоскуток защитного цвета – обрывок гимнастерки? Мы стоим в месте, где немцы взорвали свою батарею, еще несколько лет назад тут лежали остатки прожектора (потом кто-то утащил его в металлолом). Там, на поверхности, огромная вмятина. Здесь, под землей, наполовину просевший ход. То и дело попадаются ложные стенки. За ними – комнатки. После войны здесь, в каменоломнях, жили люди.
А интендантский склад Владимир Георгиевич не теряет надежды найти. Та интереснейшая работа, которую делают он и его единомышленники, объединившиеся в поисковую группу, могла быть более эффективной. Если бы нужна была еще кому-то… Потому что пока поисковики работают на голом энтузиазме. Между тем часть этих каменоломен можно было бы преобразовать в место, привлекающее туристов: чуть почистить, поставить стенки в тех местах, куда ходить опасно, как-то осветить. Разработать маршрут. Музейчик небольшой сделать. Была б помощь – группа продолжила бы поисковую работу в других каменоломнях.
Что таят в себе каменные лабиринты? Только навскидку Владимир Георгиевич перечислил с десяток маленьких и больших каменоломен – таинственных и интересных мест. Что, скажем, прячет Селевая – рукав каменоломни, полностью забитый землей: она сошла во время селя. Над ней нацарапан силуэт немецкого солдата и поставлен год, 1943-й: может, в память тех, кто оказался здесь, застигнутый неудержимым потоком?
…Дневной свет едва пробивается у входа: сюда, в подземелье, он входит не хозяином, а гостем. Я уже знаю, что непременно вернусь сюда: увидеть то, что не удалось сейчас, побывать в других каменоломнях. «Приезжайте, есть о чем писать!» – пригласил Владимир Кондратов.
Устроившись в машине, покашливаю. «Что, матушка, простудилась?» – интересуется фотокор. У меня вырывается: «Да, рудники проклятые… То есть каменоломни!»>29
