Тут один из следователей активно заинтересовался тем, что говорила секретарша.
— Вы только что сказали, что у Владимира Николаевича были основания негативно относиться к Сорневой?
Дама замерла, помолчала и выпалила:
— Он вообще не любил журналистов, называл их выскочками. Говорил, что с ними одно напряжение.
— За это не убивают, — встряла Юлька. — Пусть он как хочет нас называет, то есть называл, хоть горшками. Нашу профессию многие не любят.
— Вы не ответили на вопрос о журналистке Юлии Сорневой, — не глядя на нее, следователь обращался лишь к секретарше.
— А Сорнева — это кто?
— Это я. Юлия Сорнева, — усмехнулась Юля.
— Я вспомнила вашу фамилию. Я выписывала вам пропуск.
— Я так и не понял, — настаивал следователь, — были у убитого с журналисткой Сорневой неприязненные отношения?
— Не знаю. Я говорю, что он просто не любил писак! — сердито глядя на Юлю, повторила секретарша.
— Вы знаете, мне абсолютно наплевать, любил ли ваш начальник журналистов и меня лично. Абсолютно! — разозлилась Юлька.
Она вспоминала эту неприятную сцену, тело убитого Яценко в кабинетике, и мурашки побежали по коже.
— Папочка, приезжай быстрей и помоги мне разобраться, почему убивают «космических менеджеров», обласканных государством и правительством. Кто мог желать смерти известному и успешному Яценко?
Краевой прокурор надрывно кричал в телефон:
— Ты что, посоветоваться не мог?! Зачем пресс-конференцию созвал, чудило? Мне в Генеральной прокуратуре пообещали погоны снять, если мы этот политический скандал не потушим. Просто пожар получился.
— Странная у тебя реакция, товарищ Хоркин, очень странная. Прокурорским прослушки втыкают, а мы молчим и тушим. Может, в пожарные переквалифицироваться?
— Да в том-то и дело, что не молчим, а тут же журналистов зовем! Тяжело было мне позвонить, Иван Николаевич?
— Тяжело, честно, тяжело. У меня просто приступ ненависти случился, если бы не выплеснул все эмоции, инфаркт бы получил.
Хоркин знал, что Кочетов будет искать любые законные пути для доказательства, и если не получится это сделать с первого раза, то повторит десятый, только борьбу не прекратит, не из такого он «теста».
— Инфаркт, похоже, у меня будет.
— Прорвемся. Ты результаты проверки знаешь? Когда будем Вороткина привлекать?
— В том-то и дело, что знаю. Отпечатки пальцев там твоего сотрудника — старшего помощника прокурора Ивлева. Только без глупостей, Иван Николаевич, без глупостей…
Но Кочетов его уже не слушал и скомандовал секретарше:
