Ваш Бор. Зайцев".
Я ответила, что согласна архив Ивана Алексеевича взять в Лонгшен, но для этого, думаю, надо получить его согласие. Он совершенно не представлял себе положение в Париже, судя по его открытке, написанной мне по-французски в ответ на мой вопрос об архиве. Привожу ее в русском переводе (в то время можно было переписываться из одной зоны в другую только по-французски):
"23. IX. 41.
...Я написал Кноррингу 21 сентября: "Если возможно, я бы предпочел, чтобы мои чемоданы (количеством девять) были перевезены на мою парижскую квартиру. В этом случае сообщите мне, сколько будет стоить перевозка, чтобы я мог почтой Вам возместить эти расходы. Если же это слишком трудно сделать, сохраните мои чемоданы с Вашими". От всего сердца благодарю Вас за Ваши заботы, Нина. Я Вам писал в августе. Вашу посылку не получил. Что Вы делаете? Я - ничего. Только читаю - и все. Купанье кончилось. И ничего нового в моей грустной жизни. Ваш старик, который от глубины души целует Вас.
И.Бунин".
Разумеется, чемоданы было слишком рискованно перевозить на парижскую квартиру Бунина; с другой стороны, что он хотел сказать, когда писал Кноррингу, чтобы он его архив сохранил "вместе со своими чемоданами"? Зайцев вернулся из деревни, и после многих размышлений и переписки мы решили перевезти архив Бунина на улицу Лурмель, где было русское общежитие и столовая. Место было неверное, там через год произошли аресты, но мне кажется, что по возвращении Бунина в Париж, после войны, он получил свои чемоданы. Часть архива впоследствии была отослана в Москву.
Приведу еще два письма (одно Бориса, другое - Веры) этих лет:
"11. XI. 41.
Chere Ninon, спасибо за письмо... Насчет Лурмель тоже верно, и я всячески предпочитаю, чтобы архив хранился у Вас. Окончательно выяснится это, когда мы вернемся в Париж (собираемся числа 17-го), но я в Правлении (тургеневской библиотеки) довольно одинок, они меня не любят - я не уверен, что сделают так, как я хочу. К сожалению, Ивана запросить очень трудно разве только случай выйдет, "оказия"?
Во всяком случае, возвратившись в Париж, хочу с Вами повидаться. А пока могу только дружески поблагодарить за отзывчивость - в чем, впрочем, я и был уверен
...Ваш Бор. Зайцев".
"22 нояб. 1942.
Дорогая Нина! Прости, что к тебе пристаю, - но немного стали мы слабеть. Если можешь, то каши мне достань... и фасоли сухой. Я бы очень хотела тебя повидать и порассказать о разных вещах. Боря тебя и Николашу обнимает, и я тоже. Была на могиле Влади. Все в порядке, хоть гравия нет еще. Но аккуратно все и чисто. Нина! Очень хочется, чтобы Вы пришли...
