Позади нее загалдели гуси. Наташа с неудовольствием обернулась. За ее спиной, подтягивая вечно сползающие трусы, стоял хулиган Витя.
- Сидишь? - сказал он. - Сиди. Я тут тоже часто сижу. Тут любоваться красиво. - Хулиган Витя сел рядом с ней и ноги на скамейку задрал. - Я сейчас твоего отца видел.
- Ну и что из того?
- А ничего. Стоят на мосту, в речку смотрят.
- Ты что за мной ходишь? - спросила Наташа.
Хулиган Витя посмотрел на нее удивленно.
- Как что? У меня к тебе дело. - Он достал из-за пазухи продолговатую коробочку, обтянутую красным шелком. - Вот тебе.
В коробочке оказались бусы цвета спелой рябины.
- Бриллианты, - сказал хулиган Витя.
Наташа держала теплые бусы на ладони - она догадалась, что привез их Бобров. И, естественно, уточнила:
- Кораллы.
- Я, когда вырасту, тебе сколько хочешь таких достану, - пообещал хулиган Витя. - Для меня это будет пустяк.
Гуси легли у его ног, вытянув шеи к обрыву.
- Ага, - сказали они. - Сегодня обязательно чудо будет.
Наташа посмотрела на них с тоской. Много раз в жизни ожидала она чуда, но либо оно обходило ее, либо она сама не могла его приметить. Но скорее всего, чуда не было.
Внизу, под обрывом, зарождался туман. Он натекал в Горбы, как лесной сок или лунное молоко.
- Сегодня вечер такой, - объяснил хулиган Витя.
Туман поначалу был прозрачным, сквозь него проглядывали дома, и велосипедисты, и мужчины, которые все еще пили пиво возле ларька. Потом туман поднялся выше и загустел, подсвеченный изнутри фонарями и разноцветными абажурами.
- Красиво, - сказала Наташа.
Хулиган Витя языком прищелкнул.
- Еще не то будет. Жалко, Бобров не пришел. Он на мосту стоит спички бросает в воду.
Наташа легонько подбросила коралловые бусы и, когда они грудкой упали на ее ладонь, ощутила их теплую тяжесть. "Бобров-то - кто бы подумал - в капитаны метит".
- Наверно, и ты моряком будешь, как наш Бобров? - спросила она.
- Великаном, - ответил Витя.
Наташа решила, что он над ней издевается и что не зря она относилась к нему неприязненно.
- Я не просто с тобой рассуждаю. Кем быть - вопрос для человека нашего времени наипервейший.
- Я же сказал - великаном. - Тон этих слов был спокойным, устало-грустным, каким говорят люди, до конца решившие свой главный вопрос и когда первое изумление от простоты вывода уже миновало.
"Чушь какая", - отметила про себя Наташа. Снова представилась ей сопящая аудитория с быстро сменяющимся настроением, с дивными до нелепости мыслями, которые так мешают сосредоточиться на предмете. "В таких случаях нужны снисходительность и терпение".
