За субботним столом, словно царь,
восседает хозяин,
И двенадцать сынов, как двенадцать
библейских колен.
— Я, как раб ханаанский, пахал и
снимал урожаи,
Как еврей и отец, делал все, что нам
бог повелел.
Вот такой, какой есть, все на свете
я делать умею:
И доить, и ковать, и уладить базарный
скандал.
Я трудился и ездил; я видел, поверьте
еврею,
И Париж и Нью-Йорк, и в Одессе я тоже
бывал.
В хрен макает он белую халу,
сопит и чихает,
И, размазавши слезы, которых не может
унять,
Говорит: «Хрен в субботу — ведь это же
радость какая,
Все равно что — страничку Талмуда
прочесть и понять.
А мои сыновья? Я всегда их воспитывал
честно,
И прошу я вас, пан, объясните,
пожалуйста, мне:
Я приучен к любому труду, так найдется
ли место
