Отражение при этом осуществляется в форме так называемых "транскрипций"
(см. 63[63]) или, как говорил И.М.Сеченов, "небывалых
комбинаций бывалых впечатлений" (цит. по 78[78], 249).
Сознание по инерции воспринимает события "внутренних пространств" в
формах, присущих событиям внешнего мира: иные формы ему неизвестны.
"Астральное путешествие" очень напоминает сновидение; однако поскольку в
этом сновидении мы сохраняем бодрствующее сознание и не растворены в
происходящих событиях, это "сновидение" представляется гораздо более
реальным, чем апатичное восприятие приевшегося внешнего мира. Для
"астрального мира" характерно и то, что хотя при наличии определенной
практики мы можем проявлять здесь сознательную активность, основной
поток "астральных событий" протекает независимо от нашего сознания.
Пытаясь увязать представления о визуализируемых божествах (Деватах) как
о служебных символах, создаваемых для целей медитации, с представлениями
о них как о действительно самостоятельных сущностях иных планов, их
соотносят иногда с той категорией явлений, которую Юнг называет
"архетипами" – образами, существующими в умах всех людей, как часть
коллективного наследия человечества. Однако Юнг никогда не говорил, что
архетипы могут выходить из под контроля, а Деваты на это способны
(12[12]).
В связи с этим мастера визуализации предостерегают от дилетантских
экспериментов с глубинными силами человеческой психики: "Практиковать
визуализацию – все равно, что ложится спать рядом с беременной тигрицей.
Среди ночи она может проголодаться и съесть вас"
(23[23]). Говорится, что драконы в заколдованных лесах
там, – сила не менее реальная и опасная, чем грузовики на улице
здесь.
Феномен неконтролируемости астральных образов служит серьезным
аргументом в пользу их "телесного", а не "умственного" происхождения:
вегетативная жизнь тела, как правило, независима от нашей сознательной
воли, в значительной степени независимы от нее и визуализации. От ума
визуализируемые события получают лишь свою форму.
Форма визуализаций обусловлена нашими подсознательными ожиданиями, ее
диктует наш подсознательный культурный багаж. Отмечая эту черту
"астрального мира", один мой знакомый психонавт, инженер по образованию,
рассказывал, что в своих астральных выходах нередко сталкивался со
сложными техническими конструкциями, в частности, с объектами, которые
он склонен был определять как "космические корабли", – добавляя, что в
средневековье их наверняка назвали бы "башнями, полными чудес". Иными
словами, повстречав в "астрале" башню, полную чудес, современный человек
говорит, что видел нечто вроде космического корабля.
