Д-Р ЛИМПФ: Разрез готов, доктор.
Доктор Бенвей втискивает чашу в разрез и с силой жмет на нее. Докторов, сестру и стену струей заливает кровь... Чаша издает неприятный звук всасывания.
СЕСТРА: Мне кажется, она умерла, доктор.
Д-Р БЕНВЕЙ: Ну что ж, это в порядке вещей. — Он подходит к аптечке... — Какой-то ебучий наркоман разбавил мой кокаин саночистителем! Сестра! Немедленно пошлите мальчика отоварить этот рецепт!
Д-р Бенвей оперирует в заполненной студентами аудитории.
— Так вот, мальчики, вам не слишком часто придется видеть, как делается эта операция, и тому есть причина... Видите ли, она не имеет никакой медицинской ценности. Никто не знает, какова была ее первоначальная цель и была ли цель вообще. Лично я думаю, что с самого начала это было чистое произведение искусства.
Точно так же, как матадор с помощью знаний и опыта выпутывается из опасной ситуации, которую сам и создал, так и в этой операции хирург умышленно подвергает своего пациента опасности, а потом с невероятным проворством спасает его от смерти в последнюю возможную долю секунды... Видели когда-нибудь, как выступает д-р Тетраззини? Я не случайно говорю «выступает», ведь его операции были настоящими представлениями. Обычно он начинал с того, что через все помещение бросал скальпель в больного, а затем появлялся на сцене, словно танцовщик. Резвостью он обладал необычайной. «У меня они умереть не успевают», — говаривал он. Опухоли приводили его в бешенство. «Ебучие недисциплинированные клетки!» — обычно рычал он, набрасываясь на опухоль, как поножовщик.
Какой-то молодой человек спрыгивает в операционный театр и, выхватив скальпель, набрасывается на пациента.
Д-Р БЕНВЕЙ: Эспонтаньо! Остановите его, пока он не распотрошил моего больного!
(Эспонтаньо — термин из боя быков, обозначающий того члена публики, который спрыгивает на арену, вытаскивает припрятанную накидку и пытается совершить несколько пассов с быком, прежде чем его уволокут с арены.)
Санитары дерутся с эспонтаньо, который наконец изгоняется из зала. Воспользовавшись замешательством, анестезиолог извлекает изо рта больного большую золотую пломбу...
Я прохожу мимо палаты 10, из которой меня вчера перевели... Кажется, беременность... Подкладные судна, полные крови, котексов и безымянных женских субстанций, достаточных для загрязнения целого континента... Если кто-то придет навестить меня в мою прежнюю палату, он решит, что я выродил чудовище, а Государственный Департамент пытается это дело замять...
