».
Я добираюсь до Свободии, а она — боже мой! — чиста и уныла. Бенвей заведует ВЦ, Восстановительным Центром. Я вхожу, и в ответ на «что с тем-то и тем-то?» — пошло-поехало:
— Сиди Идрисс «Стукач» Смизерс напел всё сендерам за сыворотку долголетия. Старого гомика могила исправит.
— Лестер Строганофф Смуун — «Эль Хассейн» — заделался латахом и пытается довести до совершенства ПАП — Процесс Автоматического Повиновения. Мученик отрасли...
(Латах — это состояние, характерное для выходцев из Юго-Восточной Азии. Нормальные во всех других отношениях, латахи вынуждены копировать каждый жест, как только их внимание привлекается щелчком пальцев или резким окликом. Один из видов принудительно-непроизвольного гипноза. Иногда они наносят себе раны, пытаясь копировать движения сразу нескольких людей.)
— Остановите меня, если услышите секрет атомной бомбы...
Лицо Бенвея сохраняет свои черты в фотовспышке целеустремленности, ежесекундно подвергаясь неописуемому расщеплению или метаморфозе. Оно мерцает, как фильм, то теряющий, то вновь обретающий резкость изображения.
— Идемте, — говорит Бенвей, — я покажу вам ВЦ.
Мы идем по длинному белому коридору. Голос Бенвея вплывает в мое сознание из какого-то неопределенного места... освобожденный от телесной оболочки голос, то громкий и отчетливый, то еле слышный, как музыка в конце продуваемой ветром улицы.
— Изолированные группы, вроде туземцев архипелага Бисмарка. У них нет явного гомосексуализма. Чертов матриархат. Во всяком матриархате царят антигомосексуализм, конформизм и адская скука. Окажешься в матриархате — иди, только не беги, к ближайшей границе. Стоит побежать, и тебя наверняка пристрелит какой-нибудь отчаявшийся латентный гомик из полиции. Так кто же хочет создать плацдарм для гомогенности в таком хаосе возможностей, как Западная Европа и США? Еще один ебучий матриархат, что бы ни говорила Маргарет Мид[18]... Вон там вышла неприятность. Бой на скальпелях с коллегой в операционной. А моя ассистентка-бабуин набросилась на пациента и разорвала его в клочья. В потасовке бабуины всегда нападают на слабейшую сторону. И они совершенно правы. Нам не следует забывать наших славных обезьяньих традиций. Противником моим был Док Браубек. Бывший подпольный акушер и толкач джанка (вообще-то он был ветеринаром), вновь призванный на службу во время нехватки рабочей силы. Так вот, Док все утро проторчал на больничной кухне, щупал там сестер и заправлялся угольным газом и «Климом» — а перед самой операцией он, дабы набраться храбрости, глотнул двойную дозу мускатного ореха.
