— Сюда, пожалуйста... — Сестра открыла дверь в одноместную палату с голыми белыми стенами. Она вручила ему банку. — Воспользуйтесь, пожалуйста, вот этим. Просто крикните, когда будете готовы.
На стеклянной полке стоял пузырек с половым возбудителем. Карл чувствовал себя таким пристыженным, как будто мать выложила перед ним его носовой платок. А на нем вышито нечто вроде скромного письмеца: «Будь я пиздой, мы могли бы открыть галантерейную лавку».
Не обращая внимания на возбудитель, он изверг семя в банку, бесстрастно и грубо выебав встояка сестру — прижав ее к стене из стеклоблоков. «Старая Стеклянная Пизда», — он усмехнулся и увидел под северным сиянием пизду, полную разноцветных стеклянных осколков.
Он вымыл пенис и застегнул брюки.
Что-то с холодной презрительной ненавистью следило за каждой его мыслью и каждым движением, следило за ходом анализа, сокращениями его прямой кишки. Он находился в комнате, залитой зеленым светом. Там стояли деревянная двуспальная кровать, вся в пятнах, и черный шкаф с зеркалом во всю высоту. Карл никак не мог разглядеть своего лица. В черном гостиничном кресле кто-то сидел. На этом ком-то были крахмальная белая манишка и грязный бумажный галстук. Лицо распухшее, бескостное, глаза — как горящий гной.
— Что-нибудь не так? — безучастно спросила сестра, протягивая ему стакан воды.
Она с равнодушным презрением наблюдала за тем, как он пьет. С явным отвращением она взяла банку. Потом повернулась к нему.
— Вы что, ждете чего-то особенного? — рявкнула она. С Карлом еще никогда так не разговаривали в его взрослой жизни.
— Нет, а что...
— Тогда можете идти, — она снова повернулась к банке. С резким брезгливым возгласом она смахнула с руки каплю спермы. Карл пересек комнату и остановился у двери:
— Я должен прийти еще раз?
Она взглянула на него с неодобрительным удивлением:
— Вас, разумеется, известят.
Стоя в дверях палаты, она наблюдала за тем, как он идет по коридору и открывает дверь. Он обернулся и попытался беспечно помахать рукой. Сестра не пошевелилась, выражение ее лица осталось прежним. Когда он спускался по лестнице, его лицо стыдом обожгла кривая притворная ухмылка. Турист-гомосексуалист посмотрел на него и понимающе вскинул бровь:
— Что-нибудь не так?
Карл вбежал в парк и нашел пустую скамейку возле бронзового фавна с цимбалами.
— Отведи душу, птенчик. Сразу полегчает. — Турист склонялся над ним, его фотоаппарат раскачивался перед глазами Карла, как большая отвисшая сиська.
