, нащупывающую безмолвную частоту колебаний джанка. Он идет по моему следу через весь город, в квартиру, с которой я уже съехал, и легавые натыкаются на каких-нибудь новобрачных из Сиу-Фоллз.
— Хорош, Ли!! Вылезай из койки, нечего тут натуралом прикидываться! Знаем мы тебя, — и дергают парня за член, отчего тот сразу кончает.
Тут уж Уилли приходит в настоящее возбуждение, и можно услышать, как он хнычет там, в темноте (он действует только ночью), и почувствовать жуткую назойливость этого слепого ищущего рта. Когда они являются кого-то вязать, Уилли теряет самообладание, и его рот прогрызает в двери дыру. Не успокой его полицейские зондом для скота, он высосал бы все соки из первого попавшегося наркота.
Я знал, и все остальные знали, что на меня натравили Диска. И если в суде мои малыши-клиенты заявят, что «в обмен на джанк он заставлял меня заниматься всяким ужасным сексом», мне останется лишь послать улице прощальный поцелуй.
Поэтому мы запасаемся героином, покупаем подержанный «студебеккер» и отправляемся на Запад.
Бдительный закосил под шизофреника: «Я стоял вне самого себя и пытался прекратить эти казни призрачными пальцами... Я — призрак, возжелавший того, чего жаждет каждый призрак, — тела, — Долгое Время бродивший по ничем не пахнущим закоулкам пространства, где нет жизни, один лишь бесцветный незапах смерти... Нельзя дышать, ощущая этот запах розовыми извилинами хряща, украшенного кристаллическими соплями, дерьмом времени и черными фильтрами плоти».
Он стоял в удлиненной тени зала суда, с лицом, расцарапанным, как старая кинолента, от вожделения и голода личиночных органов, шевелящихся в экспериментальной эктоплазменной плоти джанковых ломок (десять дней изоляции во время Первого слушания дела), плоти, которая исчезает при первом неслышном прикосновении джанка.
Я видел, как это происходит. Десять фунтов потеряно за десять минут стояния со шприцем в одной руке, другая поддерживает штаны, отрекшаяся от человека плоть горит холодным желтым огнем — там, в номере нью-йоркского отеля... ночной столик, заваленный коробками из-под сластей, каскады окурков в трех пепельницах, мозаика бессонных ночей и неожиданная потребность в еде, которая возникает на ломках у наркомана, выхаживающего ребенка — собственную плоть...
Бдительного судит федеральный суд по закону Линча, и он кончает в федеральной психушке, предназначенной специально для содержания призраков: четкое прозаическое воздействие предметов... умывальник... дверь... туалет... решетка... это там... это здесь... все связи оборваны... снаружи — ничто... безысходность... и безысходность в каждом лице...
