Когда мы выпускали мою первую книгу, я постоянно куда-то летала на встречи с читателями, и мое состояние тревожного расстройства настолько накопилось, что, в конечном счете, у меня случился небольшой нервный срыв, который по какой-то причине принято называть «сильным переутомлением». Мой психотерапевт сказала, что если я продолжу так много путешествовать, то могу задуматься о приобретении животного, специально обученного для того, чтобы обеспечивать людям с тревожными расстройствами эмоциональную поддержку. Вначале мне пришла мысль обучить этому Хантера С. Котсона, но потом я вспомнила, что у него внезапно начинается нервный понос каждый раз, как он оказывается в движущемся автомобиле, и решила, что кот со взрывной дизентерией у меня в руках не столько поможет мне справиться с моей тревогой, сколько даст мне новый (и ужасно антисанитарный) повод для беспокойства.
Я обзвонила несколько специалистов по таким животным, и все они мне объяснили, что лучше обзавестись уже полностью обученным животным с близким для меня темпераментом. Они также сказали мне, что кошки – не самое подходящее животное для эмоциональной поддержки людей с тревожными расстройствами, но мои коты ненавидят собак, поэтому я пришла к выводу, что я нахожусь в полном дерьме, но затем специалист объяснила мне, что Американская ассоциация инвалидов убедила выпустить закон, «разрешающий людям с тревожными расстройствами брать с собой в полет для эмоциональной поддержки пони». Получается, что я на совершенно законных основаниях могла взять с собой в самолет какого-то гребаного пони. Уверена, что пони не поместился бы ни под моим сиденьем, ни у меня на коленях, однако мне была невероятно по душе мысль о небольшой исцеляющей лошадке, стоящей в проходе рядом с моим креслом, в то время как я заплетаю на его гриве косички. Кроме того, из пони вышло бы отличное вьючное животное, и вместо того, чтобы брать чемоданы, я могла бы просто надеть на него свою сменную одежду, чтобы не платить за багаж. К тому же, в моем кардигане пони точно не замерзнет.
Пытаясь убедить Виктора в том, что приобретение лошадки – это беспроигрышный вариант от моих психических расстройств, я поняла, что он был категорически против того, чтобы у нас дома жил пони. Виктор ответил, что ни капли не сомневается в том, что мои психические расстройства приложили свою руку к принятию решения, которое бы в конечном счете привело бы к тому, что мы спали бы в одной кровати с кучей лошадок. На мое в очередной раз повторение, что мне нужен только один целебный пони, Виктор возразил, что пройдет время, и я решу, будто пони одиноко, и наш дом в конечном счете превратится в карликовые конюшни. На это заявление я ничего не ответила, так как нам обоим было прекрасно известно, что он прав. Кроме того, я почти уверена, что девушку, взявшую с собой на борт пони, будут бить по голове той самой битой для идиотов во время каждого рейса, и Виктор, пожалуй, просто спасает меня от самой себя, а заодно и от сотрясения мозга.
