Ветер рвет паутину. Повесть | страница 3

Комната у нас хорошая. Окно, возле которого стоит моя кровать, - широкое, большое. И в него заглядывает кончиками ветвей мой тополь. Как это славно, что строители, когда строили дом, не срубили его. Мне без него было бы очень скучно - я подолгу лежу один, и мне еще мама не принесла книг. А старые, которые привез из санатория, я прочитал по два раза. Да и их мама куда-то спрятала.

У профессора мы еще не были. Когда мама отнесла в медицинский институт историю моей болезни, ей сказали, что в Японии сейчас свирепствует эпидемия полиомиелита и Сокольский поехал туда со своими новыми лекарствами. В Японию уехали лучшие доктора всего мира, они помогают японским врачам спасать от страшной болезни тысячи детей. Как только профессор вернется, он тут же, в тот же самый день, приедет к нам и назначит мне лечение.

Ну что ж, будем ждать профессора. Боюсь только, что, если Сокольский сам к нам не приедет, мы к нему никогда не попадем - я знаю, что мама не любит докторов и не верит им.

Все это мой тополь, наверно, запомнил уже наизусть. Сейчас жара, и я целыми днями не закрываю окно. А он внимательно слушает меня и тихонько шевелит пыльными листьями.

Незаметно наступает вечер. На пустыре - ни души, игра окончена. Интересно, сколько еще голов забил рыжий? Пожалуй, ему тоже лет четырнадцать, как и мне. Хороший, наверно, парень…

На лестнице раздаются шаги. Я отличил бы их от всех других шагов в мире. Медленно, чуть шаркая, стучат каблуки. Одна ступенька, две, три… Затем щелкает замок и в комнату входит моя мама.

Моя мама вечно чем-то озабочена. Не успеет прийти с работы, отдышаться, разложить на буфете кульки, как тут же начинает что-то делать. Несет мне разогретый суп, перетирает пол, хотя он и так блестит, будто покрытый лаком, или что-нибудь шьет.

- Мама, милая, да посиди ты хоть немножко, - иногда не выдерживаю я.

И тогда она садится ко мне на кровать и подолгу смотрит на меня. Она маленькая и очень усталая, и руки у нее красные от частых стирок. А глаза большие и серые, и возле глаз - тоненькие морщинки, такие тоненькие, как будто их процарапали иголкой. Мама подолгу смотрит на меня, и у нее начинают мелко вздрагивать губы. Тогда она уходит на кухню. Но через несколько минут я опять зову ее и рассказываю о профессоре Сокольском и его галантамине, который ставит на ноги таких ребят, как я. Честное слово! И мама гладит меня по перепутанным волосам и чуть заметно улыбается. Я изо всех сил расхваливаю новое лекарство - мне не до футбола, только бы улыбалась мама.