Я дунул слишком сильно. Пламя в испуге опрокидывается, пытается снова подняться, а потом с тихим щелчком гаснет. В леднике вновь становится холодно, темно и тесно. Мне здесь больше делать нечего, я отправляюсь следить за Джемисоном — в одиночку.
Касс так и не пришла.
Раньше-то мы следили за Джемисоном вдвоем. Так было веселее. Сказать по правде, я бы охотно бросил эту затею, но мы так долго занимались этим, что я стал относиться к слежке с тем же рвением, с каким прежде, в самом начале, Касс. А вот ей теперь не до этого.
Джемисон дни напролет убивает всякую живность. Собственно, в этом и состоит его работа здесь на ферме. И это единственное, о чем он говорит, больше от него ничего не услышишь. Касс считает, что, когда он возвращается домой, то и там душегубствует — это у него такое хобби. За такие слова ее список пополнился весьма забавными упреками вроде — злобная маленькая сплетница и стерва. Ей не раз влетало от отца, но она продолжает утверждать, что любая тварь, умершая на нашей ферме, была отравлена Джемисоном. Бывало, он еще стягивал в кухне свои сапоги, а я уже слышал ее гневный шепот:
— Помнишь ту сову из амбара? Давненько мы не слышали ее уханья. Уверена, это его рук дело.
Или вот еще однажды, даже не оглянувшись, чтобы убедиться, нет ли рядом Лизы и не слышит ли она: «Помнишь, что мама Лизы ушла от Джемисона много лет тому назад? Стоило бы рассказать об этом полиции. Может, они бы нашли тело, если бы поискали хорошенько».
Касс испытывает к этому типу такую жгучую ненависть, что не желает с ним разговаривать. А это не так-то просто: ведь мы два раза в день вместе садимся за стол, но ей это удается уже шесть лет. Если Джемисон садится рядом с Касс на скамью, она слегка отодвигается, но так, чтобы никто не смог ее обвинить в том, что она пересаживается нарочно — раз и еще раз, и наконец оказывается к нему спиной.
Всем известно, как обстоят дела, — особенно Джемисону. Он специально изводит Касс. Поджидает ее, прислонившись спиной к сушилке, при этом куртка его свисает в затхлую застойную воду, которая собирается под подставкой для тарелок. Стоит, не шевелясь, как только он умеет — слегка наклонит голову набок, будто прислушиваясь, а грязные черные космы падают на лицо. А когда мама велит Касс сесть на место, он расплывается в издевательской щербатой улыбке и усаживается прямо напротив нее.
Он подлавливает Касс, как и прочую живность.
Иногда Джемисон убивает тех, кто попадает в его ловушки. А иногда использует их на свой лад. Однажды он поймал взрослую чайку, прекрасную птицу, приземлившуюся в палисаднике у его дома ранней весной, когда дул сильный ветер. Он засадил ее в тесную корзину и держал там много часов, пока мы с Касс упрашивали его выпустить птицу, а Лиза стояла у него за спиной и чуть не плакала.
