Откуда у нее это барахло? И где она взяла деньги, чтобы купить все это? Украла, что ли? Или это подарки, подарки от Халлорана? И почему папа и мама ничего не замечают?
Я подошел к комоду и выдвинул неглубокий ящик, который мы когда-то разделили картонкой пополам, чтобы наши игральные шарики не перемешивались. Касс выбросила эту картонку. Теперь тут угнездилось яркое белье, я даже не знал, что она такое носит!
Я не хотел к нему прикасаться, но догадывался, что ключ где-то там. Просто я знаю Касс. Там он и оказался, в самой глубине, где никому не придет в голову искать, в одной из этих тоненьких серебряных трубочек, над которыми хихикают на переменах девчонки и передают друг другу за обедом, когда думают, что мальчишки на них не смотрят. Мягкие шелковистые ткани коснулись волосков на моей коже, когда я вытянул руку, и на миг эластик запутался в моих пальцах. Неужели они все носят такое под обычной школьной формой? Неужели мама передает это потом и Лизе?
Я захлопнул ящик и уже было направился к двери, когда заметил в зеркале свое отражение. Я выглядел таким вороватым — словно Джемисон, когда тот крадется за оградой. Я вдруг замер и задумался. Разжал руку и какое-то время смотрел на ключ, но все же не положил его назад в ящик, а лишь плотнее сомкнул пальцы.
Ненавижу смотреть в зеркало! Никогда этого не любил. Когда я был маленьким, мне на миг казалось, что это Касс там стоит, упрямая и угрюмая. Но теперь-то я так не ошибаюсь. Мы уже давно друг на друга не похожи. Вы бы и не догадались, что мы двойняшки. Но я по-прежнему не люблю зеркала. А Касс наоборот. Она перед ними всю жизнь проводит. Не знаю, как ей это удается! Я стоял и смотрел на себя, а отражение таращилось на меня в ответ — совершенно чужой человек, спокойный взгляд, серые глаза. Мне захотелось встряхнуться, у меня было то самое выражение, на которое вечно жаловался Халлоран, когда рисовал меня. Он говорил, что я слишком хорошо замаскировался. Он прав. Я так хорошо замаскировался, что меня будто и нет вовсе. Неудивительно, что он выбрал меня позировать для своего «Печального пугала». Сказать по правде, я бы и сам не узнал собственного лица в толпе.
— Ууу! — сказал я своему отражению.
Мой голос вновь прозвучал хрипло, как тогда, когда я кричал на Джемисона. Сероглазый незнакомец смотрел на меня и не шевелился, но рука его так же крепко сжимала ключ, как и моя, костяшки его пальцев тоже побелели.
Уж лучше я его зарою. Последние два огарка догорают. Остальные уже потухли, стало еще холоднее. Теперь я буду следить за Касс каждую ночь. Буду лежать и прислушиваться. И наблюдать за тропинкой в окно. А если обнаружу, что она все же улизнула, пойду за ней следом.
