«Какая самонадеянность!» – подумала Оливия. И тут же сказала:
– Да, вы это хитро придумали…
Оливия снова осмотрелась. Возможно, ее родные уже заметили, что она отбилась от их компании, но вряд ли кто-то из них додумался бы посмотреть вниз. Во всяком случае – не ее братья. Слава богу, все они очень высокие и высматривать сестру у самой земли, наверное, не стали бы. Хм… А не подумал ли Лайон Редмонд о том же, когда попросил ее уронить молитвенник?
– Мистер Редмонд, – прошептала она, но тут же умолкла.
– Говорите же… – отозвался Лайон.
Оливия молчала, собираясь с духом. Несколько секунд они пристально смотрели друг другу в глаза. А между тем толпа прихожан, покидавших церковь, уже начала редеть. Еще чуть-чуть – и они окажутся на виду. Сидящие рядом на корточках у ограды церковного кладбища.
– Я понесу корзину с продуктами для Даффи во вторник днем, – торопливо прошептала Оливия. – Около двух часов. И приду одна.
– Мы не могли бы случайно встретиться на южной дороге?
– Да, именно так!
Оливия вскочила на ноги и, не сказав больше ни слова, быстро зашагала в сторону дома.
– Вот… уронила молитвенник, просто выскользнул из рук. Как-то так получилось. Совершенно случайно, – сказала она, догнав родных, даже не сознавая, что расплылась в улыбке.
Те были слегка озадачены таким заявлением, поскольку никто из них не заметил, что она отстала.
– Думаю, на нашу Оливию только что снизошло Божественное прозрение. Она сияет как зажженная лампа, – заметил Чейз, как-то странно посмотрев на сестру – возможно из-за того, что слишком уж она суетилась.
– Не думаю, что на нее могло накатить Божественное прозрение после такой службы, – усомнился Колин. – Я готов поклясться, что священник несколько раз задремал, пока читал проповедь. А если ему можно спать во время службы – то почему нельзя мне? – добавил он, обращаясь к матери.
Та насмешливо фыркнула и взяла его под руку – словно это был единственный способ обуздать неугомонного сына.
Женевьева, шествовавшая впереди всех, оглянулась на сестру и пробормотала:
– Не думаю, что это прозрение можно назвать Божест… Ой! – воскликнула она, когда Оливия наступила ей на задник туфли.
– Прости, пожалуйста, Женевьева. Я такая неловкая… – пробормотала старшая сестра, выразительно взглянув на Женевьеву.
Та в ответ опалила Оливию взглядом, однако промолчала.
– Идите ко мне, милые, а то еще подеретесь, – поддразнил Джейкоб Эверси дочерей.
Сестры тотчас взяли отца под руки и молча переглянулись у него за спиной, после чего надолго воцарилось молчание.
