Когда Пол вернулся, их дом был погружен во тьму, только ночничок горел на столе. На кухне стоял приторный запах горелого сахара. Он бросил куртку на спинку стула, взял со стола записку: «Испекла печенье. Надеюсь, ты хорошо повеселился. Н.».
Пол все еще не пришел в себя после случившегося. Их развеселая компания вполне могла провести ночь рядом с остывающим телом девушки на шоссе. Внутри возникло мерзкое, холодящее душу чувство, которое он долгие годы пытался вытравить: жизнь есть мрак и грязь, мир погружен во тьму. Все, к чему ты стремишься, – лишь временное явление, миг, небесный эксперимент.
Размышлять о том, как все плохо, было почти приятно. По крайней мере, такое мировосприятие было для него привычным, столь же древним, как само время. Оно было Ветхим Заветом, мифом, легендой и приветом из детства. Именно такое склизкое мрачное чувство возникало, когда пьяный отец на заплетающихся ногах приходил домой, а Пол прятался от него под кровать, или когда мать приносили из бара с изувеченным лицом. Это чувство преследовало его, когда реактор упорно норовил выйти из строя. И оно вернулось теперь, когда Полу захотелось одновременно спасти и трахнуть девушку, привязанную к крыше машины.
Сегодня на душе было особенно мерзко. Нетвердой походкой Пол направился к холодильнику, тихо жужжащему на кухне. Приоткрыл дверцу небольшого подвесного шкафчика над ним. Во все стороны разлетелись потревоженные хлопья пыли. Он вытащил слегка теплую бутылку виски, налил себе в стакан на пару пальцев и, усевшись на стул, начал пить. Мысли его не успокоились, но замедлили безумный бег.
Осматривая свою уютную теплую кухню, скользя взглядом по прихваткам, висящим над плитой, по желтым резиновым перчаткам для мытья посуды, переброшенным через бортик раковины, Пол отчетливо понимал, что не заслужил всего этого. Он ничем не лучше Ричардса. Он привез свою семью в Айдахо-Фолс, где в любую минуту может взорваться реактор. Он не остановил негодяя, когда тот привязал девушку к крыше автомобиля и вез ее, как дрова, со скоростью сорок миль в час.
Мрачные мысли все вертелись и вертелись в голове, и в этом был даже какой-то кайф. Проще наслаждаться тьмой, чем бороться с ней. Чтобы пьяница смог отказаться от выпивки, нужна недюжинная сила воли. Он всегда боролся, сопротивлялся и, кажется, где-то переборщил. Нэт часто подтрунивала над его твердостью и несгибаемостью, над тем идеальным порядком, который Пол старался поддерживать во всем. Она не знает, как просто поскользнуться, не осознает, насколько легка и в то же самое время хрупка ее собственная жизнь, но он-то прекрасно понимает.
