– Когда строили наш реактор, – начал объяснять Фрэнкс, – инженеры не использовали в стержнях материал-поглотитель. Просто забыли. Поэтому металлические пластинки с бором пришлось приваривать прихваточными швами уже после. Они думали, что и так сгодится, но не вышло… Да, инженеры, наши лучшие умы… – Он закатил глаза. – Если поднимать стержни до упора, как это делается перед инспекцией, бор отслаивается еще больше, поэтому, чтобы не допустить разогрева реактора, Харбо с Ричардсом приняли решение: до установки новой активной зоны никаких проверок больше не будет.
– А они вправе принимать такие решения?
– Ну, они объяснили все инженерам, и, я полагаю, те согласились.
– Почему?
– Ты сам знаешь почему… Этим яйцеголовым стыдно, что они так напортачили.
Пол покачал головой: он все понял. Если бы он спорол глупость, то и сам не горел бы желанием посвящать в это посторонних. Однако новость его встревожила. Если бор накопится на дне реактора, стержни приподнимутся и приблизятся к тем самым четырем дюймам, которые им ни в коем случае нельзя пересекать. Как может Ричардс не понимать всей серьезности ситуации?
– Сержанты должны заботиться о своих людях, – сказал Пол.
Старший смены смачно сплюнул.
– Наш сержант, этот герой… – горько усмехнулся он. – Думаешь, он горит желанием осрамиться с допотопным реактором и упустить шанс продвинуться по службе? Люди подумают: «Если он не справился с CR-1, то вообще ни на что не способен». За такое могут даже пнуть под зад, особенно если ищут повод от него избавиться. А мы знаем, что так оно и есть.
– Он бросает нас под автобус[27].
– Слишком поздно. Ему уже наплевать. Ричардс скажет что-то вроде: «Блин! Забыл упомянуть, что дерьмо уже полгода летит на вентилятор».
– А Харбо? Мне кажется, он более порядочный человек.
Фрэнкс недоуменно взглянул на Пола:
– Ты же его видел. Он умирает. Стал бы ты поднимать шум, если бы тебе осталось жить от силы полгода? Бедняге ничего не надо, кроме как поехать домой, полить свои бегонии и лечь спать. Жена инженера будет неплохо устроена после его смерти. Возможно, в его честь назовут административное здание. Зачем же портить всю малину?
Пол издал невеселый смешок. Деревянное административное здание сохранилось со времен Второй мировой войны. Не хотел бы он, чтобы его инициалы были высечены даже на одной из досок, не говоря уж о металлической табличке. Фрэнкс, однако, явно не шутил.
Теперь Полу стало понятно, почему Ричардсу так пришлись по душе его спокойный нрав и старательность. Каким же дураком он был, приняв это за похвалу. Его просто сочли безвольным и глупым, слишком трусливым, чтобы поднять бучу. Наверху с самого начала знали, что он не станет высовываться, а будет тихо заниматься своими делами. Пол вспомнил, что и в адрес Фрэнкса звучала подобная «похвала».
