– Хочешь, скажу, что я однажды натворил? – опустившись на корточки, тихо сказал незнакомец. – Я перевернул ящик с яйцами.
Присев рядом с Самантой, он следил за ее реакцией, всем своим видом показывая: он верит, что девчонка на самом деле ужасно расстроена, а вовсе не выделывается перед взрослыми.
Саманта оторвалась от маминой юбки и с опаской одним глазком взглянула на незнакомого дядю.
Нэт, понимая, что дочь вряд ли станет отвечать, заговорила вместо нее слащавым голосом, каким принято разговаривать с расстроенными детьми:
– И как вам удалось перевернуть ящик с яйцами?
– Я работал на ранчо у друга пару лет назад, – сказал ковбой, глядя при этом на Саманту, как будто она была чревовещательницей. – Я еще не был достаточно взрослым, чтобы садиться за руль грузовика, поэтому ездил в кузове. Но в тот день так устал, что, запрыгивая наверх, не рассчитал силы и угодил прямиком в лоток яиц, стоявший у бортика. Можешь себе представить? Повсюду битые яйца, скорлупа и всякая клейкая дрянь. Фермер вышел, накричал на меня и ударил шляпой.
Саманта внимательно слушала, насмешливо приподняв брови-полумесяцы.
– А это больно, когда тебя бьют шляпой?
– Не особенно, просто гордость страдает.
– А что такое гордость?
– Ну, гордость… Это чувство, когда ты не хочешь, чтобы тебя унижали.
– А-а-а. – Саманта, кажется, задумалась. – А это проходит?
Молодой человек негромко хихикнул:
– Надеюсь, что нет. Гордость – полезная штука. Она помогает оставаться на высоте, даже когда ты попадаешь в неприятную ситуацию.
Официантка стояла с совком, полным перемешанного с сахаром битого стекла, и, похоже, готова была швырнуть все это просто в лицо Нэт.
– Гордость удерживает людей от глупых поступков, – вставила официантка.
– А как насчет доброты? – резко отреагировала Нэт.
Молодой человек продолжал беседовать с девочкой, не обращая внимания на женщин.
– Мне двадцать пять лет, – сообщил он Саманте. – Вероятно, я покажусь тебе старым, но я до сих пор совершаю иногда такое, что заставляет меня стыдиться. Это неприятное чувство, но оно всегда проходит.
Саманта кивнула и улыбнулась, а затем снова прижала головку к коленям матери.
Ковбой выпрямился. Его взгляд метался между Нэт и официанткой, пока наконец не остановился на последней.
– У всех случаются ошибки. Нельзя за это наказывать.
Нэт улыбнулась ему. Как хорошо, что галантный молодой человек занял ее сторону, защитил от невыносимой вздорной дамочки.
Официантка многозначительно взглянула на ковбоя.
