– Она очень красивая, эта Морена, – рассказывала Зара дочери, попутно выливая тесто на раскаленную сковороду, и, ловко прокрутив ее, чтоб тесто разошлось ровным кругом, ставила ее в печь. – Белокожая и темноволосая, совсем как ты. Но очи ее черны, а руки холодны. Случается, она приходит в образе страшной сгорбленной старухи. И никто не знает, что лучше. А лучше, я тебе скажу, вообще с ней не встречаться. Ничего хорошего от этой встречи не будет. Она ведает судьбами людей и переводит души умерших в Навь. Но и без нее нельзя, потому что, если задобрить Мару, то и урожай хороший будет, и болезни стороной обойдут. – Зара подцепила ухватом сковороду, подтащила к себе, перевернула блин и снова отправила сковороду в печь. – Живет Морена далеко-далеко, за бездонной черной рекой Смородиной, разделяющей границы Яви и Нави. Когда у нас лето, она уходит к себе за Калинов мост, который охраняет трехголовый змей. А зимой приходит к нам, неся с собой холод. Там, где она прошла, природа умирает. Но не насовсем: прискачет Ярило на своем коне, растопит снега и освободит путь Леде, которая вдохнет новую жизнь.
Найдана, распахнув глаза, слушала мать.
– На-ка, возьми блин, помяни предков наших, – Зара перевернула сковороду над плошкой, и блин, шипя и шкварча, шлепнулся поверх ровной стопки своих собратьев, распространявших аппетитный аромат на всю избу. – И чтоб Морена не гневалась, не лютовала, а ушла в свои Ледяные Чертоги и освободила путь Яриле.
Найдана осторожно потрогала пальцем горячий блин, затем приподняла несколько и вытянула остывший. Зара тем временем залила следующий и поставила сковороду в печь. С утра нужно было успеть приготовить угощение, чтоб идти на праздник.
На улице уже слышались крики и смех. Все: стар и млад – выходили из своих изб. В этот день негоже оставаться в одиночестве. Люди ходили друг к другу в гости, угощали соседей яствами, пели песни, валялись в снегу. Повсюду было веселье и смех. Где-то девушки уже готовили чучело Морены, разрисовывая ей лицо и наряжая в свои старые одежды.
– Давай и мы с тобой пойдем, – сказала Зара, перевернув в плошку последний блин.
Одевшись, они вышли на улицу. Народ вовсю веселился. Родичи из соседних весей приехали, чтобы всем вместе отметить праздник Комоедицы. Бабы, смеясь, бегали с метлами, выметая дух Морены со двора. Мужики мерились силой, лупя друг друга мешками, набитыми соломой. Среди них был и Визимир. Уж за него-то Зара была спокойна. Знала, что в силе и ловкости вряд ли кто с ним сравнится. Найдана, ухватив мать за подол, потянула ее туда, откуда доносились визг и хохот, – на горку. Взрослые и дети, поодиночке, парами, а то и толпой скатывались с горы, устраивая толкотню у ее подножия. Зара, смущаясь, пошла следом за дочерью, но стоило ей один раз съехать с горы, и стеснение как рукой сняло. Вот она уже румяная, заснеженная, растрепавшаяся и помятая снова карабкается на гору, ничуть не уступая своей пятилетней дочери.
