Больше всего, я хотел найти Яру. Найти и…сказать? А там будь что будет?
Но слова Зариэля не шли из моей головы… «…едва лезвие твоего меча, коснется твоих волос…». Он был прав в чем-то. Я вор. Я не ровня Яре Алендил.
Вздохнув, я почесал затылок, и, распустив волосы, снова заплел их в косу.
— Вергиз…
Я подскочил, как ужаленный. Сзади меня стояла фигура, затянутая в белое. Присмотревшись, будто, видел, ее сквозь пелену, я увидел, что это была простая девочка. Лет десяти, не больше…
— Ты как сюда попала? — удивился я,
Девочка смотрела на меня круглыми белыми глазами, и от этого делалось страшно.
— Тебя ищу.
— Зачем?
— Что бы напомнить тебе, кто ты.
Меня передернуло.
— Где твои родители? Ты одна плывешь?
— Ты не Вергиз. — продолжала она, подходя ближе. — А Хельгмир Эней.
Она схватила мою ладонь своей. У меня не было сил сопротивляться. Будто…тело отказывалось подчиниться. И еще я заметил, что ее руки абсолютно белые…без единой линии!
Она водила пальчиком по моей ладони, и смотрела мне в глаза.
— Я вижу…воду.
Я содрогнулся. Нет, нет, нет…не надо!
— Много воды…
— Не надо…
— Почему? — в ее голосе проскользнуло удивление. — Ты знал. Я просто говорю, о том, что ты знал. Ты страшишься этой воды, Хельгмир Эней…
— Я Вергиз.
— А это, ты решишь сам…
Последние слова эхом врезались мне в уши, и проникли в тело. Меня скрутило невыносимой судорогой. Помню сильные руки Синдры, которые волокли меня с палубы в каюту. Кажется, я кричал…
«Судьба…ты думаешь, все так просто? Сделать себя кем-то, что бы изменить судьбу? Много я таких видел. Все они самоуверенные, гордые,…а едва видят, то, с чем им придется столкнуться, под себя ходят, как щенки новорожденные. Судьба — это тебе не мамка. Она спрашивать не будет…» (с)
Я лежал в каюте Синдры. Меня лихорадило. Было очень холодно.
Я кое-как открыл глаза. Их будто песком обсыпали. Вид, наверное, жалкий…
Синдра стояла около кровати на коленях и меняла мне мокрые полотенца на лбу. Она была очень обеспокоена. Это было видно по глазам.
— Син… — прошептал я. И это мой голос? Кошмар…комар громче пищит. — Син, я…
— Молчи, — перебила она, и укутала меня еще теплее, накидывая сверху одеяло, поверх другого, — у тебя лихорадка. Ты бредил.
Я удивленно приподнял брови. И даже это движение мне далось трудно…все тело, ломило нещадно.
— Ты…кричал что-то о своей судьбе, о том, что ты Вергиз, и что не боишься…
— И все?
— Все, — кивнула Син. — Я жутко испугалась. Если бы не матрос, который дежурил у руля, я бы и не знала, что с тобой.
