Несмотря на то, что Иванна родилась, как сказала бы её бабушка, с золотой ложкой во рту (точнее будет написать, с платиновой), она самым парадоксальным образом предпочитала одеваться на барахолках, выискивая на центральной толкучке, захлестнувшей петлёй здание Сенного рынка, платья и джинсы, которыми легко могла бы разжиться в Париже или Берлине, причем новёхонькими.
В пяти метрах, стараясь не улыбаться кривой ухмылкой, следовал водитель, приставленный отцом. От охраны Иванна отказаться не могла, это была единственная уступка требованиям семьи, да и машиной передвигаться по городу существенно удобнее, нежели скрипучим киевским троллейбусом. Но все же она просила высадить её либо возле зоопарка, либо через дорогу от станции метро «Политех»: ей не хотелось, чтобы институтские преподаватели и друзья видели, как она выходит из дорогой иномарки с водителем. Охраннику не оставалось иного выбора, кроме как запереть «Мерседес» и идти следом через подземный переход и парк.
Мать Иванны считала, что нежелание общаться с людьми из круга знакомств семьи и предпочтение, отданное сомнительной (на её взгляд) компании богемных оборванцев, что все эти обноски, дикарские украшения, скрипучая музыка и прочие чудачества — например, вместо стрижки у парикмахера Иванна сама обрезала волосы, стоя перед зеркалом в ванной комнате — всё это ничто иное, как желание досадить ей, матери. Более умный отец полагал, что Иванна не желает выделяться среди сверстников, ведь семьи многих из них практически бедствовали, так что отцу весьма импонировало желание Иванны держать себя скромно, но не настолько же. По-своему неправы были оба родителя, хотя Иванна, характером удавшаяся в отца, легко предугадывала логику отцовских мыслей, в то время как взаимопонимание с матерью не сложилось очень давно и как-то сразу.
Иванна прекрасно понимала, что ей не по силам изменить правила, согласно которым живет семья К. Мало того, что это невозможно, ещё и лишено всякого смысла, поскольку эти правила являлись единственной разумной и незыблемой опорой посреди окружавшего её мира, который изначально был устроен неправильно и абсурдно. Когда наступит время, Иванна без пререканий примет правила семьи как свод законов своей жизни, чтобы больше никогда от них не отступать. Но пока этот момент не настал, ей хотелось проживать свои дни только так, как она полагала интересным на данный момент. А здесь и сейчас не было ничего интереснее концертов рок-музыки и сквотов, где жили, работали и выставлялись художники, о которых вскоре узнает и Америка, и Европа. Но в этом мирке точно также действовали свои правила, и точно также приходилось им следовать.
