Неухоженное, заросшее кустарником кладбище занимало весь склон невысокого холма. Одним концом он упирался в заброшенный скверик. Давным-давно руководство поселка решило привить населению чувство прекрасного. Оно считало — если в огороженном месте установить беседки и разбить цветники, то молодежь будет устраивать здесь вечера культуры, читать стихи… На деле вышло иначе. Из сквера по ночам доносились пьяные крики и звон гитары. Местные остряки переименовали сельский парк в Сад Непорочного Зачатия. Постепенно беседки разломали и растащили на дрова, а клумбы вытоптали. О том, что здесь было место отдыха, напоминали гипсовые пионеры с примерзшими к губам трубами и несуразная женщина с веслом. Завершал скульптурный ансамбль памятник вождю мирового пролетариата на ассиметричной площади перед сквером. Прозванный в народе компасом, он тянул выбеленную голубями руку в сторону кладбища, как бы намекая: «Все там будем, товарищи!» Чуть в стороне ютился магазинчик, возле которого стоял красный пожарный щит с конусообразным, как колпак звездочета, ведром, ломиком и двумя лопатами. Около него могильщики сделали привал.
— Успеем еще, — сказал Зюзя и полез в карман.
Землекопы присели на ящик для песка и закурили. Из-за холма выкатилось морозное солнце, заискрилось на нержавеющих зубах и рассыпалось по снегу хрустальными осколками. Друзья сняли с щита лопаты и продолжили путь. Подходящее место отыскали быстро. Тренька с энтузиазмом поплевал на ладони. Земля не успела промерзнуть, была мягкая и податливая. Землекоп шустро начал, но быстро выдохся и передал эстафету. Когда могилу почти вырыли, лопата уперлась в полусгнившие доски.
— Кажись, место занято! — с нескрываемой досадой подытожил Зюзя.
Рыть новую яму не было ни сил, ни желания. Друзья обменялись матюгами и решили углубить могилу — незаметно подселить к кладбищенскому старожилу новичка. Доски гроба сгнили и провалились. Зюзя сел на корточки, вытер взмокший лоб и отодрал одну из них. Через образовавшуюся щель на него пустой глазницей смотрел череп с редкими, грязного цвета волосами. Чуть ниже, на груди, на истлевшей ленте поблескивал старинный орден.
Покрытый красною финифтью золотой крест с белым эмалированным кругом в центре заставил Зюзю вскрикнуть.
— Чего орешь? — поинтересовался Тренька.
Зюзя выглянул из могилы. Его лицо светилось ярче солнца.
— Глянь-ка! — Он разжал кулак и показал приятелю находку.
Тренька взял орден и бережно обтер о фуфайку.
