Соболев упал обратно на диван, Светка села рядом, лишь едва заметно поджав губы. Ей надоел раненый, но она не стала говорить этого вслух. Молчун одну за другой зажигал свечи, расставляя их по кружкам и стеклянным банкам.
Макс шел за Артемом, который совсем неплохо ориентировался в темноте. Совсем неплохо для того, кто год за годом приезжает в Инатар на практику и не пьет медовуху.
– Ты здесь был, – сказал Грош, и отличник едва заметно споткнулся.
– Как понял?
– Поленницу с тропы не видно, но ты знал, что она здесь.
– Да, был, – раздраженно ответил Артем. – А что? Всем можно, а мне нельзя?
– Ты сам написал для себя правила, сам завинтил гайки, и только тебе решать, что можно, а что нет.
– Как ты можешь быть таким? – уже спокойнее спросил Самарский, останавливаясь напротив поленницы.
– Каким? – Макс подставил руки.
– Не знаю, таким неправильным. Тебя ненавидят – ты скалишь зубы, обвиняют в краже – отворачиваешься, хотят унизить – заключаешь пари, удастся им это или нет.
– Что-то ты разговорился, отличник. – Тот положил Грошу на руки несколько поленьев. – Уверен, что обошлось без медовухи? Если ты собрался копаться в себе или во мне, иди лучше к Косе, ей понравится. А если снова позволишь головку на свое плечо положить, то можешь хоть классификацию блуждающих рассказывать.
– Да пошел ты, Грошев.
– Легко. – Парень перехватил охапку поленьев и со вздохом рассыпал деревянные четверики под ноги. – Что-то мне остро захотелось пойти в парикмахеры. – Макс указал на поленницу.
Там, где Артем вытащил десяток поленьев, виднелся край целлофанового свертка. Сквозь мутную пленку угадывались очертания человеческой руки.
– Приехали, – констатировал Самарский.
На то, чтобы разобрать первый ряд поленницы и извлечь тело, понадобилось минут десять. Причем пять из них ушло на препирания, стоит ли делать это в принципе. Лежало, вот пусть и еще полежит. Но Самарский в очередной раз закрутил гайки, и они вытащили тело.
Артем присел, поддел рукой целлофан, явно позаимствованный с грядки с огурцами, и ткнулся носом в рукав. Не сдерживаемый больше запах коснулся даже Макса.
– Иш, – констатировал отличник. – Умер он не от старости. – Грошев фыркнул, Артем чуть сильнее приоткрыл лицо покойника, и Макс присвистнул.
Кровь из глаз, носа, ушей – классическая картина кровоизлияния в мозг после атаки блуждающего. Степанова убил призрак.
– Но у него не было смертельных хвостов, – удивился отличник.
– Значит, обзавелся. – Парень повернул голову и спросил: – Чувствуешь?
