Узбекистан 1987-89, в сапогах | страница 2

Мне нравились богомолы с прижатыми к груди лапками, зеленые, полупрозрачные, незаметно замершие среди листьев. А еще были мохнатые свирепые черные тарантулы, одного из которых мы поймали в банку, от бессильной злости он вцеплялся и перемалывал в щепки любую деревяшку, засунутую к нему... Встречались и черепахи, и громадные вараны - но чаще всего мы работали в пустыне или в лишенных жизни местах вроде цемзавода.

Иногда работали с гражданскими. Бригадиром был русский, Васильич, маленькая сухощавая гнида, любитель с оттяжкой ударить в ухо. Меня он оставил в покое после того как я схватил кирпич и сказал: «Еще тронешь - уебу!». Не знаю, хватило бы у меня духу и в самом деле ударить - но ведь и он тоже этого не знал.

В бригаде Васильича было трое узбеков-каменщиков, тихих. Говорили они немного, в свободные минуты садились на корточки и молчали. Может, говорить им мешал насвай - смесь известки с каким-то растительным слабым наркотиком (типа индийского пана, бетеля), который кидается под язык. Называлось это «курить насвай», хотя табака в нем не было. К нам они относились сочувственно и иногда угощали нас, вечно голодных, блаженно вкусными лепешками. Кстати, на узбекском русском говорят не «лепешки принесли», а - «лепешка пришла».

Обед (возвращаемся в часть). «Слева колонной по одному, для приема пищи...». Поначалу это «прием пищи» казалось мне особенно идиотским... Потом - ничего, привык.

а вечером... Перед отбоем, нас рассаживали в ленинской комнате на просмотр программы «Время», многие потихоньку кемарили, а я ждал прогноза погоды, после которого, под красивую музыку, показывали Москву - заваленный осенними листьями Гоголевский бульвар, а однажды, удача, совсем мои места - детей, катающихся (как я когда-то) с ледяной горки у Новодевичьего монастыря.

потом еще немного воплей...

и, наконец, можно, прикрыв голову одеялом, спрятаться в тайное, личное, только мое!

целую ночь до 05.45 утра.

 * * *

А ведь Средняя Азия нам (должна быть) особенно небезразлична – как Индия британцам, или Магриб французам. У них ведь там остались Калькутта с дворцами, памятник Виктории, готический университет в Бомбее и певучее «pleease!», выскакивающее вдруг в потоке речи на хинди; алжирские города с бульварами, платанами, домами с жалюзи, мансардами… Pattiserie, boulangerie, таблички со старыми названиями улиц…

Странно, что мало кто чувствует это так, ведь в Средней Азии тоже много русского. И даже русского населения, хотя и значительно меньше, чем было.